Хорошие люди

Поначалу я совсем не обратил внимания на то, что бабушка поставила на стол три чашки чая, хотя мы были только вдвоем: она старая и часто ошибается, вечно что-то забывает и все путает. Я к этому привык. Пили молча, потом бабушка стала что-то рассказывать. Я почти не слушал, думая о чем-то своем, поэтому понял только, что приходили какие-то люди, женщина и мужчина, ее знакомые, стучали в окно, звали куда-то с собой, но она не пошла. А еще приходил неизвестный мужик, нагло разлегся на диване и заявил, что будет жить в этом доме со всей многочисленной родней. Родня тут же и повалила в дом, еле удалось всех выгнать, и только маленькую девочку пожалела, так как она была очень голодная, да и одежонка на ней плохая, а на улице давно не лето. «Так и живем теперь вместе», — закончила бабушка свой рассказ. Тут только я включился и недоуменно переспросил: «С кем?» — «Да с девочкой же!» — раздраженно ответила бабушка, поражаясь моему слабоумию.

Пришла соседка, отправившая мне записку, рассказала, что бабушка давно заговаривается и ведет себя, как сумасшедшая. Буквально на днях она прибежала в деревенский магазин и стала кричать, что дом ее горит. Все в панике побежали тушить, однако пожара не было. «Присмотр за ней нужен и лечение, забирайте ее, пока она на самом деле чего-нибудь не сожгла», — сказала соседка. Я поблагодарил добрую женщину за заботу, и она, распрощавшись, ушла. «Утро вечера мудренее», — подумал я и отправился спать.

Ночью я проснулся от шлепанья бабушкиных тапочек. Было слышно, как бабушка ходила из комнаты в комнату, бормоча что-то себе под нос. Это продолжалось довольно долго. Наконец я не выдержал и вышел из спальни. Я удивился, что на диване была расстелена постель. Для кого?

Бабушка была сильно обеспокоена. «Что случилось?» — спросил я, чувствуя, что начинаю тревожиться. «Противная девчонка, — проворчала бабушка, — очень непослушная и вечно от меня прячется. Никак не могу ее найти». И затопала дальше. Я стал ждать, что же будет. «Смотри-ка, куда забралась», — раздался через некоторое время ее голос из кухни. Я зашел посмотреть. Бабушка показывала под потолок у расширительного бачка отопления, куда была приставлена лестница. Конечно, я никого не увидел, а она сняла невидимую девочку, унесла в постель и заботливо укрыла одеялом.

Наутро созвонились с дядей. Он приехал быстро. Кое-как уговорили бабушку ехать к нему. Мы врали ей, что она едет погостить и скоро вернется. Когда уже садились в машину, бабушка обернулась ко мне, посмотрела грустно-грустно и сказала: «Ты уж присмотри за этой девочкой». Я обещал.

* * *

«Где ты был?» — задала свой излюбленный вопрос жена, когда я вернулся. Я объяснил и добавил: «Только я не один, я с девочкой». Жена странно посмотрела на меня и покрутила пальцем у виска. Тогда я думал, что шутил.

А через полгода бабушка сожгла дядин сарай. Какие были для этого причины, мне неведомо. «На свете есть еще много сараев, которые только и ждут, чтобы их сожгли». Но тетя этого понять не могла. Она надавила на дядю, и бабушку быстренько перевезли к нам. Следующие полгода она прожила в общежитии.

Жена отказалась за ней смотреть, сказав: «Ты со мной не советовался», — и хлопнула дверью. А когда было советоваться? Да и были ли другие варианты? Так что приходилось выкручиваться самому. Мы с бабушкой жили в отдельной комнате. Каждый день я ломал себе голову, чем бы ее накормить. Днем, пока сам был на работе, держал ее взаперти и очень боялся, как бы чего не случилось. За зиму только раз мы с ней вышли погулять на улицу, больше она не захотела.

Благо помогал братишка, который жил рядом. Мы покупали дорогие лекарства, жена брата обстирывала бабушку, купала и делала ей уколы. Лекарства почти не помогали. Память стремительно ухудшалась. Чаще и чаще случались приступы; когда бабушка становилась совсем невменяемой, она буйствовала так, что сбегалась вся общага. Моя жизнь превращалась в ад. Чтобы не видеть всего этого, я начал пить еще больше, и порой братишка не знал, кого успокаивать первым — меня или бабушку.

Так прошла зима, а летом бабушку забрала мама. В начале осени бабушки не стало. Перед смертью она пришла в себя, пыталась подтрунивать над своим беспомощным состоянием и благодарила маму за то, что не бросила ее в беде, хотя бабушка и приходилась ей свекровью и жили они не всегда дружно.

* * *

Я считал, что наконец-то закончилось мое испытание, из которого я вышел всего-навсего одиноким пьяницей, но жизнь всегда готова преподнести сюрпризы.

Когда я уже начал было приходить в себя и потихоньку обустраивать быт, в дверь постучали. Я открыл и увидел на пороге девочку в простеньком розовом платьице.

— Ты кого ищешь? — спросил я, решив, что она ошиблась дверью.

— Можно я у тебя поиграю? — попросила она. — Мне очень одиноко, так одиноко, что хочется плакать.

Я растерялся от столь неожиданной просьбы. А она уже прошла в комнату, и мне оставалось только улыбнуться и спросить:

— Чаю будешь?

Она рассмеялась звонким колокольчиком:

— Да, с конфетами!