Хорошие люди

Моя американская мечта нарисовалась на небе звездами штатовского флага, и я вспомнила, как после Нового года Лизка подбила меня написать статью, которая называлась задиристо и смело — «Пять причин, по которым я хочу покинуть Россию». Я была уверена, что откровенные смелые тезисы вызовут дискуссию и непременно прославят меня как автора. Статью я забросила в редакцию республиканской газеты, а она вернулась бумерангом обратно и долбанула меня по мозгам, поскольку я по дурости и неопытности подписалась настоящим именем, да еще и школу указала. Произошел скандал, не международный, конечно, а локальный, внутришкольный. Дискуссии не случилось. Директор сделал внушение нашей классной, классная объявила на родительском собрании, что мой необдуманный поступок лег пятном на репутацию школы. Отношение ко мне сразу же изменилось: Хрулева и другие овощи при виде меня демонстративно отворачивались и шептали вслед какие-то гадости. Удивительно, но основная мысль статьи, которую я тупо выразила в заголовке, так никого и не взволновала, все почему-то решили, что я по злобе охаяла школу и учительский коллектив. Никто не пожелал выслушать мои объяснения; приговор был вынесен, а «преступнице» отказали в последнем слове. Есть подозрение, что никто так и не прочел толком мою заметку. Один лишь папа почему-то остался доволен. «Юлька, ты вся в меня. Учись держать удары, в тебе задатки настоящего журналиста», — сказал он и добавил, что гордится мной. Это меня тогда здорово поддержало и укрепило в мысли стать главным редактором журнала. А приговор привести в исполнение так и не удалось. Когда на классном часе Лия Васильевна предложила осудить проступок «одной из наших учениц», с задней парты раздался уверенный басок Севы, отчаянного баламута и двоечника, слаломиста-горнолыжника и моего верного друга: «А мне плевать, Джулия — мой друг!» Классная оторопела от Севиной наглости, наступила минутная пауза, хоть рекламу включай, и тут произошло такое, от чего я потом долго смеялась: Лизка, которая всегда ловко увиливала от наказаний за наши совместные шалости, в наступившей тишине робко произнесла: «И мне…». «Что "и мне"?» — удивилась классная. Лиза встала из-за парты и, глядя в пол, дрожащими губами закончила: «Плевать». Лия Васильевна собрала вещи и вышла из класса. Тыковка было дернулась за ней, да Вова, сидевший сзади, придержал ее за косы: «Тпру, лошадка!» Через неделю об инциденте предпочли забыть и все пошло по-прежнему.

Я рассказала эту историю Роману, и мне было приятно, что в первую ночь моей новой жизни со мной рядом старший товарищ, который умеет слушать.

— А что это за пять причин? — спросил он, когда рассказ был закончен.

— Да так, глупости, вам не понравится, не хочется вспоминать сегодня. Может, в другой раз?

— Ну вот, заинтриговала… Это как ребенку показать конфетку и не дать, — разулыбался Роман. — Скажи, Джулия, а если б сейчас упала звезда с неба, какое бы чудо ты загадала для себя?

— Я бы не хотела чуда, — ответила я, — чудес мне на сегодня и так хватило. Я бы хотела, чтобы хоть кто-то из взрослых наконец-то научился понимать правильно мои чувства, дела и поступки. Можно, я буду называть вас Рома?

— Только между нами, Джулия, — Роман протянул мне руку. — А теперь иди спать, я освобождаю тебя от наказания.

Я вернулась в палату счастливая. «Я очень ценю доверие и не подведу тебя, Рома! — шептала, засыпая. — Dream sweet dreams for me, dream sweet dreams for you».

3

А утром Людмила устроила нам мелкую пакость. Не сама, конечно, а через подлую Тыковку, которой по понятной причине не досталось места в палатах, и она заселилась в вожатской в качестве «адъютанта ее превосходительства»; вела себя так, словно она командир отряда, хотя никто ее на эту должность не выдвигал.

— Хрулева, назначьте на сегодня дежурных, — донесся из-за дверей недовольный голос, едва прозвучал подъем.

Сомнений не было: первое и самое ответственное дежурство выпадало на нашу троицу. Дежурство заключалось в том, что, пока все идут на зарядку, мы моем корпус — полы на своей половине. После того как зарядка закончится, нужно поспешать на завтрак, а потом домывать веранду. Но нам никак не удавалось успеть: все мешались, ходили взад и вперед за вещами, и мы решили, что сначала домоем, а потом пойдем завтракать.

Старательно исполнив обязанности, радостные и довольные, вбежали в столовую. Не зря говорят: «Голод — лучший повар» — с каким наслаждением вдыхали мы ароматы простенького лагерного омлета и какао! Однако повариха на раздаче оказалась не в настроении и решила свредничать. «Опоздали, фиг чего получите!» — таков был смысл ее неожиданной брани. Что и говорить, подобного поворота событий мы никак не ожидали и в недоумении уставились на нашу вожатую, которая была здесь же, но она сделала вид, что ничего не заметила, и даже не попыталась заступиться за нас.