Хорошие люди

— Ладно-ладно, сейчас погуляешь с бабушкой, холосо, миленькая? — Людмила выглянула в дверь. — Дильдор Аскаровна! Мы сейчас уходим в город… Может, вы немного займетесь с девочкой?

— Конечно, конечно, — Дильдор Аскаровна показалась в комнате. — Зачем ты спрашиваешь меня, Люда?

— Потому что я не знаю, какие у вас планы…

— У старухи какие планы могут быть? Идите, идите.

— Пеленочки я погладила, Дильдор Аскаровна.

— Очень хорошо.

Станислав и Людмила отправились в город. Они посетили парк, сходили в кино; в зале кинотеатра они сидели на самом последнем ряду, тесно прижавшись друг к другу. Станислав смутно помнил, какой фильм они смотрели — что-то мрачное, с тяжелой музыкой и незнакомыми артистами.

Затем Станислав проводил Людмилу до дверей ее квартиры; вдруг дверь открылась, и Дильдор Аскаровна сказала:

— Как хорошо получилось, что вы пришли! Я совсем позабыла, что сегодня надо к брату идти! Люда, я Олю кормила сейчас хорошо…

— Спасибо, Дильдор Аскаровна.

— Пойду я! — Хозяйка квартиры ушла.

— Я тоже побежал, — сказал Станислав, хоть и знал уже, чувствовал, что никуда не побежит.

— Попьем чаю, потом поедешь, — Людмила взяла его за руку и потянула в комнату.

Станислав примостился в кухне на самом краешке табурета; Людмила, напевая что-то, собирала на стол. Станислав сидел у нее на дороге, и Людмила то и дело прислонялась к нему, ставя на стол чайные чашки. Станислав поднялся, и Людмила оказалась в его объятиях. Табурет, на котором он только что сидел, с громким стуком упал.

— Какой ты еще… мальчик, — сказала Людмила.

Ему не хотелось на это ничего отвечать. Он промычал: «Угу», и продолжал вслушиваться в свои мысли, которые нельзя было назвать спокойными.

Уезжая поздно вечером в часть, он сказал Людмиле:

— Недели две-три меня не жди.

— Почему, мой милый солдатик?

— Потому что завтра, а может, и сегодня, меня посадят на губу.

— На что?

— На гауптвахту.

Автобусы уже не ходили — пришлось ловить такси. Водитель такси заломил бешеную сумму — восемь рублей туда, восемь — на обратный путь…

— Новыми? — ужаснулась Людмила.

Водитель оскорбительно засмеялся.

Разумеется, у Станислава не было такой суммы.

— Бедненький мой солдатик! — Людмила сбегала домой и принесла деньги.

Как Станислав и предполагал, на некоторое время его лишили увольнительных. Но уже ничто не могло бы «оторвать» его от Людмилы. Не реже, чем раз в месяц, приезжал он в город.

Дильдор Аскаровна повадилась уходить по выходным дням к брату, который жил в окраинном махалля, и Людмила неизменно просила передать брату привет. И однажды она сказала Станиславу:

— Дильдор Аскаровна коротает время у своей знакомой через дом отсюда…

— Неудобно получается, Люда…

— Почему? Все очень удобно. У каждого человека должна быть своя жизнь.

Сблизившись со Станиславом, Людмила Обухова нисколько не изменилась. Она осталась такай же жизнедеятельной, какой была с самого начала. И часто, слишком часто для того, чтобы это не могло не вызвать подозрения, она говорила о своем муже. Сначала она с необыкновенной легкостью уверяла Станислава в том, что муж ее вовсе не в тюрьме, а действительно в длительной зарубежной командировке в… Это, впрочем, неважно, где именно ее муж. Потом, в минуту душевного спада, она объявила, что ее Костя — так зовут мужа — самый настоящий рецидивист, сидит в колонии, и она, Людмила, давно сообщила Косте о том, что вообще не желает его знать, что преступники ей не нужны, и что среди ее знакомых есть по-настоящему хорошие и честные люди, с одним из которых она и постарается связать свою судьбу…

— И ты знаешь, что он мне ответил? — Людмила залилась в смехе.

— Что?

— Он ответил, ха-ха, что, как только освободится, приедет сюда и передушит всех моих честных знакомых, ха-ха!

Но проходили дни — и Людмила заводила речь о том, что в Индии сейчас, наверно, очень жарко, «жарчее», чем в Узбекистане, потому что там совсем не бывает зимы и люди ходят в одних кальсонах («Видел по телевизору? Прямо по центральным улицам гуляют!»).

— Вот, наверно, Костя мучается… Да, кстати, я тебе сказала, что он в Индии?

— Он же сидит.

— Что ты, Стасик! Я пошутила тот раз…

Впрочем, ничего странного и необычного в этой ее игре Станислав не видел. Может быть, игра эта помогала Людмиле быть такой, какой она была — веселой и взбалмошной. Станислав Вахтомин плохо знал людей, от многочисленных жизненных осложнений его спасала формулировка: «Ничего особенного!» Он не видел ничего особенного в человеческих недостатках, потому что идеальных людей не бывает, и вообще никто не знает и не узнает никогда, что это такое — идеальный человек. Сверхположительные герои, которых рисует часто кинематограф, попросту скучные люди, с такими Станислав никогда не смог бы подружиться. Вот почему он закрывал глаза на поведение Людмилы, на те ее поступки, которые ему не всегда были понятны. Вскоре он включился в игру, которую вела Людмила, и если она начинала говорить о муже, который в Индии, Станислав согласно кивал: «Да, в Индии жарко». Если же Людмила начинала рассказывать о рецидивисте Косте, Станислав цедил: «Да, в тюрьме, наверно, не очень…»