Хороший братец – мертвый братец

Сталкер отыскался в дальнем углу подвала, в небольшом отсеке с грубо пробитым проломом вместо входа. В отблеске фонаря сверкнули глаза, послышалось тихое мяуканье. Егор повел лучом и… замер. Между ним и Лумумбой, перегораживая проход к пролому, на грязном полу лежал человек. Голова его была повернута в сторону, видны лишь редкие космы на затылке. Егор торопливо погасил фонарик, прислушиваясь. Малый он нехилый, но со взрослым бомжом, пусть даже доходягой, ему не совладать. Он пожалел, что не подобрал по пути что-нибудь увесистое.

Человек пошуршал в темноте и затих. Уснул?

Егор некоторое время прислушивался, а потом зажег фонарь. Бродяга лежал в прежней позе, но теперь на спине у него сидела крыса.

– Эй, мужик! – негромко позвал Егор.

Бомж даже не пошевелился.

– Ф-ф-фи-у-у-у-у-у, – свистнул Егор.

Крыса подняла голову и повела носом, а бомж – хоть бы хны.

Егор поднял валявшуюся у ног кривую железяку и швырнул в крысу. Не попал, а угодил лежащему в плечо. Тот даже не шелохнулся. Крыса спрыгнула на пол и исчезла.

Неужели мертвый?

Больше всего на свете Егору хотелось рвануть наружу, на яркий свет и чистый воздух.

– Кис-кис-кис-кис… Лумумба, иди ко мне.

Кот мяукнул. Он уютно пристроился в углу, подобрав под себя лапы, и не собирался двигаться с места. И никак к нему не подберешься.

Ни за что на свете Егор не решился бы перешагнуть через мертвеца.

Он отошел немного назад, разбежался и, оттолкнувшись ногой как можно дальше от трупа, перепрыгнул через него и влетел в рваный проем. Схватил Лумумбу, повернулся, прижался спиной к стене и посветил на мертвеца. Он старался не смотреть на лицо бродяги и лишь проверял, не шевелится ли тот. Ему чудилось: покойник вот-вот вскочит, а что произойдет потом, он и представить не осмеливался… И пока это не случилось, он отпихнулся от стенки – места для разбега почти не было, – вновь перескочил через мертвого бомжа и с колотящимся сердцем побежал к выходу, не разбирая дороги.

Он поднялся на седьмой этаж, приоткрыл дверь, швырнул кота внутрь и – назад сломя голову, кубарем, да так, что чуть не сшиб соседку, Веронику Карповну. Перечница старая Вороника Кар-Каровна, а попросту – Ворона, завелась с полуоборота:

– Ишь, земля дрожит… Ну куда летишь?

– На волю!

– Волк на воле, да и воет доволе, – крикнула вслед Ворона. – Беги, беги, от своего хвоста не уйдешь…

Но Егор промчался мимо, выскочил из подъезда и рванул коротким путем к троллейбусу – мимо гаражей, в проход между домами, по пустырю, по Ситному тупику, по Погребу – переулку имени Антона Погребельского, где бодался со скинами, – и на остановку…

Успел. Тютелька в тютельку. Кока-Коля со своим штабом – Севой, Децибелом и прочими – стоял возле «Андерграунда». Митяй маячил на заднем плане. Егор не спеша подошел к грандам.

– Что скажешь, Черныш?

Егор протянул Кока-Коле сверток.

– Проверь.

Кока-Коля сноровисто пересчитал бумажки и сунул пачку в карман.

– Все, – сказал Егор. – Расчет.

Повернулся и пошел.

– Погодь, – Кока-Коля придержал его за рукав куртки. – Чего вчера стрелку проколол?

– Кто проколол?! Я…

Но Кока-Коля не слушал.

– Ты че, Черныш, понятий не знаешь? Продинамил – плати по новой. Всю сумму. До последнего копья.

– Я тут до ночи зависал! Митяй, скажи…

Егор обернулся, ища свидетеля. А где он? Кока-Коля раздвинул Севу и Децибела и выволок Митяя в кружок.

– Кореш твой пургу метет. Был он тут вчера?

Митяй отодвинулся подальше от Егора.

– Ну?!

– Не был, – выдавил из себя Митяй.

Егора как из ушата окатили.

– Секешь, Черныш? – ласково пропел Кока-Коля и отхлебнул из бутылочки. – Друган говорит, что тебя вчера сюда не приходило.

Теперь уже и Егор замолк. Что тут скажешь!

– Хреновые помидоры, Черныш, – сказал Кока-Коля. – Долг долгом, но врать-то зачем? Нешто западло было сказать: мол, так и так… Не смог, мол, прийти. Разве мы бы не поняли? Мы же белые люди, Черныш. Поняли бы, простили… А ты уперся рогом и сразу брехать, как последний чушпан.

– Я не брешу, – сказал Егор. – И я не чушпан. Я нормальный пацан.

– Пацаны честно долги отдают. А ты лох. Чушпан позорный.

Егор ринулся к нему. Кока-Коля отпрыгнул, а Егора тут же схапали за обе руки, а сзади обхватили шею так крепко, что он чуть не задохнулся.

– Ша, – сказал Кока-Коля. – Не дергайся.

Он, не глядя, отвел руку, и Сева мгновенно подал ему бутылочку коки с предусмотрительно отвинченной крышкой.

– Я сегодня добрый, – сказал Кока-Коля. – Калечить не стану. Тебе еще деньгу зарабатывать надо. Пожалеем его, братва?

– Маленько стоит побуцкать…

– Не, нехай пашет, как негр на чайной плантации.

– Секешь, Черныш? Мы не лихоимцы, но бабки не принесешь – тебе не жить. Уроем. Метелить будем, покеда не побелеешь.

Кока-Коля шагнул вперед и… мазнул Егора рукой по лицу! Не спеша передал бутылочку Севе, вынул из кармана платочек и принялся брезгливо оттирать пальцы.

– Пустите его.

Хватка на горле ослабла. Егора отпустили.

– Свободен, Черныш.

Егор настолько потерялся, что повернулся, чтобы уйти.

– Погодь, Черныш, – сказал Кока-Коля. – Держи подарок. Халява…

Он развернулся и сильно ударил Егора в глаз.

– Все, иди.