Хороший братец – мертвый братец

– Сейчас найду… Вот. «Легба – не только главный, но и наиболее известный и наиболее почитаемый из всех лоа в вуду. Без его разрешения и помощи нельзя открыть ворота между миром духовным и материальным. Он охраняет перекрестки и является покровителем колдовства. Изображается в виде горбатого старика. Когда он овладевает кем-то, члены человека искривляются. Он питается костями животных…»

Илюша отбросил книгу.

– Это же у тебя Легба! Точняк, он самый. Чувак, мы можем реально сотворить зомби? Нужны лишь веве и кровь черного животного. А ты уверен, что там, в подвале, настоящий мертвец?

– Фактически, – кивнул Егор.

– Тогда имеем все, что нужно. Егорище! Сделаем зомби и всех раздолбаем в пух и прах. Наведем закон и порядок. Только бы кадавр не нашли, а то увезут.

– Не бредишь? Температуры нет? – спросил Егор.

Он потянулся к Илюше – пощупать лоб, но в памяти вдруг так отчетливо вспыхнул жест Кока-Коли, мазнувшего его по лицу, что Егор отдернул руку как обожженный и замычал от приступа обиды, возмущения и ненависти.

– Ты уверен, что получится? – процедил он сквозь сжатые зубы. – Ты не прикалываешься?

– Гор, у нас уже получалось.

– Так то была игра. В детстве.

– Тем лучше! Игра – это практика. Сам ведь помнишь… Мы белили мне лицо. Мелом. Я падал как мертвый. А ты меня воскрешал.

– Ву-у-у-у… А у тебя потом сносило башню, и ты гонялся за мной…

Маленький Илюша в старой материнской кофте, которую они выкрали и изодрали, – чудовище в бурых лохмотьях с набеленным лицом, ковыляя, надвигается на Егора с распростертыми скрюченными ручонками…

– Классный выходил зомби, – сказал Егор. – Кошмарный. Я тебя до смерти боялся.

– Семечки, – отмахнулся Илюша. – Главное-то знаешь что? Знаешь, что я ощущал… когда ты в меня жизнь вдыхал…

– Не знаю. Чеснок или «Орбит».

– Силу, дуралей… Силу! У тебя реально есть сила.

Егор согнул руку и потрогал бицепс:

– Утренняя гимнастика. Плюс гантели.

– Я не про то. Скажи-ка, у кого из нас отец-колдун?

– Заочный.

– А кровь?.. Кровь-то передается! А кто из нас Мямлика воскресил?! Ты или я?

Егор пожал плечами.

– Нет, скажи: оживил ты его или нет? – строго спросил Илюша и протянул Егору статуэтку.

– Мать все объяснила, – сказал Егор, беря Легбу. – Маленькие животные иногда впадают в анабиоз. Я его просто отогрел дыханием…

– Предки всегда отыщут объяснение, когда боятся поверить.

– А ты веришь?

– Верю! – с силой выдохнул Илюша и упал на подушки.

– Тебе плохо?

– Ништяково, уже отдышался…

Но ему было очень плохо. Он дышал тяжело и шумно, будто задыхался.

– Тетя Оля! – закричал Егор.

Ольга ворвалась к ним как буря.

– Что, опять? О господи!

Захлопотала, подняла повыше подушки, накапала что-то в стаканчик…

– Это ты? Ты его так разволновал? Неужели не мог поспокойнее! Я ведь предупреждала: ему нельзя…

Егор заворожено смотрел, как Ольга подносит стаканчик к Илюшиным губам, но она бросила, не оборачиваясь:

– Ну уходи же, уходи… Скорее. Чего ты еще ждешь?

И Егор ушел вместе со своим деревянным горбуном, которого он теперь и дружком-то называть не решался, таким тот оказался опасным и могущественным.

– Ты мне поможешь? – прошептал он на лестнице.

Легба в полутьме лоснился грозно и ободряюще. Будь спок, братишка. Не впервой. У нас в Африке такие дела делаются на раз…

И все же дома Егор сделал последнюю попытку.

– Мам, подари мне собаку. Вместо скутера. Овчарку.

Она даже не обернулась:

– Опять двадцать пять! Лумумбы тебе мало?

Ну и пусть! Обойдусь без собаки. Егор затворился в каюте, плюхнулся на койку и уставился в потолок, где по неровной брусчатке шагали стоптанные башмаки…

…на закате зомби, раскинув страшные лапы, ковыляет по Плешке. Народ разбегается: «Кто это? Кто это? Спасайтесь!» А за зомби – Егор как ни в чем не бывало. Не бойтесь, люди добрые, это я свою собачонку погулять вывел… Без намордника и ошейника.

Гопота поганая испугалась, с места не двинется. Кока-Коля как поднес ко рту мерзкую бутылочку, так и окаменел. И Вальтер тут же застыл. Хенде хох, фашист! Русские зомби идут!

Подошел к ним Егор и приказал собачке:

– Стоять!

Зомби замер на полушаге, как робот. А когти к Колькиной шее тянутся.

Тут видит Егор…

Скрипнула дверь.

– Нет, Егорка, у меня все-таки душа болит, – сказала мама с порога. – Ну что ты тут валяешься в темноте голодный! Пойди поешь. Не зря ж я готовила.

– Не хочу, – отрезал Егор. – Can I have a little privacy, can't I?

– Иди, иди, не брюзжи.

– Между прочим, есть страны, где черное рабство давным-давно отменили, – огрызнулся Егор.

– Ах он бедненький! Дядя Том… Ну и спи без ужина. Разденься хотя бы.

Мама ушла.

Дверь опять скрипнула. На пол упала полоса света.

– Егор, я все понимаю… Обиделся. Но пойми, у нас нет места для собаки. Сами едва ютимся. Куда нам еще овчарку, громадного пса? Да и где взять деньги, чтоб такого прокормить? Ну хочешь, заведем морскую свинку. А то опять какую-нибудь кроху, вроде Мямлика…

– Не нужна мне свинка!

– Как знаешь.

Светлая полоска на полу погасла.

Мямлик. Шелковая шерстка, бисерные глазки. Мягонький, тепленький…