Хороший братец – мертвый братец

Егора так и подкинуло в воздух, он сполз с ложа и крикнул дурашливо:

– Меч и коня!

– Мусор в прихожей. Скачи на своих двоих, – сказала мама. – Одна нога здесь, другая там.

Взяв пакет с мусором, Егор повернул дверную ручку и распахнул дверь. На долю секунды, пока левая нога еще оставалась на половике в прихожей, а правая уже опустилась на бетонную поверхность неосвещенной лестничной площадки, Егор остро ощутил, что стоит меж светлым здесь и темным там. Он перешагнул через порог и медленно, очень медленно, не оборачиваясь, взялся левой рукой за край двери и начал ее прикрывать, глядя с унынием, как сужается полоса света, падающая из квартиры, а затем налег на дверь спиной и захлопнул ее окончательно. Щелкнул замок, и Егор оказался в темноте. Двигаясь на ощупь, он нашарил рукой перила, а ногой – ступеньку и стал осторожно спускаться.

Этажом ниже было светлее. Сюда падал свет от люминесцентного плафона над Светкиной квартирой, расположенной ниже.

На стене подъезда – новая надпись. На площадке, где живет Светка, прямо поверх ее светлячка, намалевано:

ЧЕРНЫМ – ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ

Завтра Светка проснется, выйдет гулять и увидит, что сделано с ее светлячком.

Егор останавливается, вытаскивает из мусорного ведра клочок бумаги и, поплевав на стену, начинает затирать надпись. Конечно, можно было встать завтра пораньше и смыть фломастер порошком. В глубине души он сознает, что просто оттягивает момент, кода придется выйти на улицу в темноту.

– Егорка.

Егор вздрогнул и резко обернулся. Маленькая фигурка. Это Светка открыла дверь и вышла на площадку.

– Ты зачем стираешь мой рисунок?

Егор стал так, чтобы девочка не увидела надписи на стене.

– Ты тут откуда? А ну, go home!

– А мама с папой ушли-и-и. И не возвращаются. Я услышала шаги, думала – это они.

– А вдруг волк?

– Не волк. Я стул к глазку подтащила.

– Живо в дом! И дверь запри.

– Ладно. Только светлячка не обижай.

И она удалилась.

Егор так и не сумел стереть надпись. Но после разговора со Светкой на душе немного полегчало. Все-таки перемолвился словом с живой душой. Волей-неволей пришлось пускаться дальше в путь.

На нижней площадке горел свет. Егор бежал стремглав, чтобы невзначай не взглянуть направо и вниз, на черную дверь подвала, которая наверняка различима в полутьме. Грянул в дверь подъезда, распахнул ее и вылетел наружу.

Банальный двор, давно наскучивший Егору, но именно в этой банальности, как ему чудилось, скрывалась какая-то угроза. Во дворе горели фонари. Свет, небрежно накинутый, лежал, словно скомканное покрывало, прикрывающее труп покойника, когда каждому ясно, что скрывается под этим покрывалом. В складках и тенях освещения угадывалась тьма, лежащая под этим небрежно накинутым покровом…

Неопределенные, какие-то страшные очертания, и всякому было ясно, что скрывается под этими небрежно наброшенными провалами и выпуклостями света…

Грязная измятая простыня…

Егор без приключений добирается до мусорки. Контейнеры полны с верхом. Мусор навален и рядом, в нескольких шагах от баков. Словно захламленный подвал пробился на поверхность мусорным источником. Словно прорвался на поверхность из глубины, из подземных пластов бьющий из подвала мусорный гейзер.

У Егора сильное искушение вывалить свое ведро здесь же и бежать, сломя голову, назад, но он понимает, что это значило бы увеличить количество мусора в мире и торжество захламленного подвала. Поэтому он, осторожно ступая меж мусорных куч и прорвавшихся пакетов со всякой дрянью, подходит к баку и вываливает ведро на вершину кучи. Мусор осыпался вниз, зашуршала бумага, и Егору почудилось, что сзади кто-то подкрадывается. Он резко обернулся. Никого. Это шмыгнула в сторону бродячая кошка. Он видит тень, мелькнувшую между домами. Зомби… Охотится за ним.

Утром настроение меняется. Что же, он теперь будет еще и от своего собственного зомби бегать? Так вообще из дома носу не покажешь.

Егор достает из шкафа дубинку из обрезка толстой арматурины, обмотанного синей изолентой, которую изготовил после драки со скинами. Надел ветровку и заложил оружие в правый рукав. Несколько раз взмахнул рукой, проверяя, легко ли дубинка выскальзывает из рукава и точно ли ложится в ладонь. Затянул наглухо воротник ветровки, вышел из квартиры, закрыл дверь и побежал вниз по лестнице.

Двор. Сухая листва под ногами. Ряд гаражей. Люк.

Егор остановился и постучал дубинкой по гулкой чугунной крышке.

– Эй, кто здесь живет! Выходи.

Стучал он долго, но зомби не вышел. Затаился или пошел гулять. Егор отправился на поиски.

Проход меж домами. Задворки. Пустырь.

Проплешины чахлой травы…

Серый фургон с распахнутой задней дверцей.

Стайка зевак.

Мент в черной кожаной куртке и фуражке.

А там, около фургона, присел на корточки человек, прикрывая белой окровавленной тряпкой нечто, лежащее на пожухшей траве.

Ноги сами понесли Егора туда. Милиционер махнул ему: не подходи! А когда Егора, как во сне, подтащило вплотную, взял его за плечи, развернул и толкнул к зевакам.

– Вот она, жизнь, – проворчала одна из них. – Коли те не убьют, так эти обидят. Как пихнули-то мальца.