Хороший, плохой, Рамси (СИ)

Призрак протискивается между дверью и его ногой, слегка толкнув здоровой мордой, но Рамси не обращает на него внимание, выхватывая взглядом контуры в слабом свете газовой лампы – голова откинута, румянец сползает по шее в ворот футболки, сведенные брови вздрагивают, и срывается частое, сухое дыхание. Джон торопливо мастурбирует, чуток приспустив кальсоны и нервически схватив подушку свободной напряженной рукой. Но Рамси может наблюдать за этим не дольше секунды или двух – Джон открывает глаза на звук и резко садится, рывком подтягивает кальсоны и рефлекторно цепляет большим пальцем липкую застежку, выхватывая пистолет из кобуры.

– Выйди, – хрипло бросает он. – Сейчас же.

Рамси с легкой, нарочной печалью смотрит поверх наставленного на него пистолета, на зло и нервно нахмуренные брови, на искривленный рот.

– Все еще думаешь обо мне и этих вещах? – негромко спрашивает он, и Джон глядит на него непонимающе. А потом вдруг вспыхивает еще яростнее.

– Ты настолько самодовольный кусок дерьма? – его голос даже вздрагивает от презрения. Рамси не понимает его ровно секунду.

– Нет. Блядь. Блядь, – он зажимает пальцами переносицу, жмурясь. – Я не это имел в виду. Я про твой пистолет, про это все, – он кивает, не открывая глаз. Это вышло действительно глупо, и не стоит делать какой-то вид. Не с Джоном.

Но Джон выдыхает и постепенно успокаивается. И, когда Рамси снова смотрит на него, спокойно опускает руку с пистолетом на кровать, но не убирает его совсем.

– Да, я иногда думаю об этом, – согласно кивает он, подобрав ноги.

– О чем именно? – вкрадчиво спрашивает Рамси, тихо прикрывая дверь, чтобы не уходило тепло, и прислоняясь к ней спиной.

– О чем? – Джон как-будто задумывается, но Рамси знает, что он уже давно прокрутил в голове все ответы на этот вопрос. – О’кей. Например, о том, почему ты выбираешь не таких, как Эммет или Тормунд, и даже не таких, как я, – он говорит это прямолинейно и с той неприязнью, которая явным намеком указывает на дверь. – Нет, ты выбираешь таких, как Джейни. И Теон. Я видел его, да, но Джейни рассказывала и о том, каким он был у тебя. Похожим на нее. Слабым. Истощенным.

– Он был в хорошей физической форме, когда мы встретились, – тоже задумчиво отвечает Рамси, игнорируя все, что не сказано прямо. – А еще у меня была Сара. Нет, она была оформлена по всем правилам, – он замечает, как косо глядит на него Джон. – И она занималась пауэрлифтингом, мощная была баба, с характером. Но я… изменил ее тоже, – он видит и дрогнувший отторжением рот. – Не так, как ты думаешь. Я не сделал ее замученной или запуганной. Она осталась сильной, уверенной, нечувствительной к боли, эмоциям и физическим раздражителям. Она стала только лучше. Крепче, целее и лучше. Это ведь моя работа.

Джон все смотрит на Рамси молча, а потом тоже раздраженно потирает переносицу. Рамси продолжает стоять у двери, не двигаясь ни на шаг.

– Нет, я не понимаю тебя, Рамси, – наконец вздыхает Джон. – Ладно. Что тебе было нужно?

– Я там собирался сварить суп, для него нужно птицу разделать, а твой пес прицепился ко мне намертво, стоило взять нож.

– Да, хорошо, – машинально кивает Джон, – он останется здесь и больше тебе не помешает. Только вот что… ты тоже сделай одолжение, стучись в следующий раз, если что-то понадобится, – здесь он запинается на секунду, хотя и выдерживает тон.

– О’кей, – безобидно соглашается Рамси и так же безобидно спрашивает: – Ты поэтому тогда так ушел?

– Если ты о том, что я не хочу поднимать с тобой какие-то темы, то да, – сдержанно отвечает Джон.

– Почему? – простецки спрашивает Рамси.

– Твоя птица заветрится, а мое терпение не бесконечно, – отрезает Джон. – Так что замолкни и иди.

– Слушай, Джон, – но Рамси, как и всегда, превосходно его слышит и не собирается слушать, – я же отлично знаю все эти штуки и знаю, насколько раздражающей…

– Я сказал тебе: замолкни и выйди.

– …может быть эта потребность. И, если говорить только о ней, я мог бы…

– “Снять мою боль”, так? – голос Джона резко становится ядовитым и неприятным. – Мы это уже проходили. И ты оказался лживым мешком с дерьмом.

– Я хочу взять у тебя в рот, Джон Сноу, – Рамси быстро надоедает, что Джон все время перебивает его, и он машинально убирает волосы за ухо, успокаивая раздражение. Джон смотрит на него даже немного ошарашенно от такой прямолинейности.

– И что еще ты хочешь со мной сделать? – но он быстро берет себя в руки. – Отрезать мне пальцы? Снять с меня кожу, может быть? Или сразу кастрировать?

– Нет. Нет, я этого не хочу, Джон, – и Рамси правда хочет не этого. – Почему ты так думаешь? Я когда-нибудь делал тебе больно?

– Ты причинял боль другим. Чем я лучше них? – Джон произносит это холодно и требовательно, и Рамси примечает в этом симпатичную ему черту. Говоря такие вещи таким тоном, становишься довольно близок к объектному восприятию, а это всегда нравится Рамси.

– В тебе есть много черт, которые нравятся мне, – уклончиво отвечает Рамси. – Ты знаешь, что я не чувствую это так, как ты или кто-то еще. Но ты мне нравишься. И я не хотел бы… менять эти черты – которые нравятся.