Хороший список

– По рукам, Огневик. Азиак Ставински, такая у него фамилия. Все бредит этими списками, прямо, как и ты. В плохой список угодил ещё его дед, так что два поколения живут, сам знаешь как. Азиак попал в список ожидания около года назад. Что ж, повезло ему, если спустя год от тебя он получит задание стоимостью хорошего списка.

– Семья есть? Жена, дети? Сестры, братья?

– Нет, он одиночка.

– Сам по себе, что за человек?

– Ты думаешь, я по душам с людьми болтаю? Я просто знаю информацию и только.

– Пару слов о его деятельности и репутации у тебя точно найдётся.

Пивака задумался, облизывая пальцы, а потом все же расщедрился.

– Мокрушник он, – только и ответил Пивака, отставляя пустую тарелку.

Я понял, что дело дрянь и действовать нужно быстрее, чем я ожидал. Значит, на мое убийство выбрали жаждущего списка опытного убийцу.

– Где мне его найти?

– Вчера мы с ним хорошенько надрались, он отсыпается наверху.

Этого я никак не мог ожидать! Я был готов ко всему, но с каждой новой деталью дело обстояло все хуже и хуже.

Так мало нужно было Пиваке для счастья. Как не повезло ему, что тот, кто мне был нужен, остался вчера ночевать в трактире. Не раз я бывал здесь, не раз мы с Пивакой отмечали удачные дни, но на ночь я никогда не оставался.

Правило первое для любого, кто хочет выжить. Ночёвки в общественных местах – самое опрометчивое решение. Сегодня ты пьешь с хозяином трактира, ешь чуть ли не из одной миски (и такие времена бывали), а наутро он может сдать тебя наемнику за не самое щедрое вознаграждение. Странно, что опытный мокрушник Азиак этого не усвоил, или же пренебрёг правилом, думая, что я вовсю отмечаю своё попадание на порог хорошего списка.

– Что ж, я вернусь часикам к шести, надеюсь, к этому времени он очнётся.

– Полагаю, что так, потому что сегодня вечером у него было какое-то важное дело.

– И ты не выяснил какое? – усмехнулся я.

– Нет, мы обсуждали предстоящее восстание и Аманти, мне было не до его сугубо личных дел.

Мы поговорили ещё немного, а потом я распрощался и вышел из «Гриняка».

Извилистый, хорошо знакомый переулок, где я взял все, что срочно потребовалось, привёл меня на параллельную улицу, и я пробрался к трактиру с чёрного входа.

Есть различные виды поджогов. Некоторые делаются для того, чтобы просто припугнуть. Некоторые для того, чтобы сжечь только лишь имущество.

Я планировал дать возможность спастись тем, кто окажется на первом этаже. И надеялся, что Пивака не поднялся наверх, чтобы вздремнуть.

В такой час в «Гриняке», как и во всех близлежащих общественных домах, трактирах и тавернах, все ещё отсыпались после буйной ночи. А потому я, спокойно пробравшись на второй этаж через подсобное помещение, успел обработать керосином коридор и разбросать огневички по полу возле каждой из комнат.

У меня была ровно минута до того, как они зажгутся и превратят трактир в полыхающий кошмар.

Сбегая по лестнице в подсобку, я услышал вдалеке голос Пиваки, он отчитывал трактирщика за какой-то пустяк. Вскоре и трактирщик, и Пивака будут страшно жалеть о глупой перепалке, из-за которой они не сразу обратят внимание на надвигающуюся гибель «Гриняка». И переулок впадёт в страшную панику. Конечно, через время Пивака догадается, кто сгубил его любимое место и лишил дохода, но к тому времени я ему возмещу все сполна.

Возможно.

Азиак погибнет, скорее всего, от удушья во сне. Разве может его смерть быть более гуманной?

В полумиле от таверны меня резко остановила передавшаяся по наследству презренная совесть, вечно она путалась под ногами.

Я ничем не лучше Азиака, просто быстрее его. Продал душу дьяволу окончательно еще вчера, когда вошёл в дом сенатора и теперь действовал как заядлый убийца. Более того, как человек без понятий и чести.

– Мне не нужна эта честь, – процедил я сквозь зубы молчаливым стенам базилики святого Макуса. Со временем потеряв часть лица, его каменная статуя все еще смотрела с укоризной на землю Левого берега и людей его с их прескверными делами.

Зеленоватая вода канала исказила наши лица. Вот мое, грешное, пропащее, качается по волнистой поверхности воды. Чуть выше – его неполноценное лицо, сдавшееся течению времени.

Кто я – трус или же расчётливый убийца?

Боковым зрением я уловил движение между камнями.

– Веревка!

– Сссссссссс, чудовищно.

– Мне нужна твоя помощь, – я опрометью кинулся назад к трактиру, позволив веревке обвиться вокруг руки, чтобы она смогла выслушать мои указания.

Целый этаж людей.

Кто руководил мной в тот момент, когда я устраивал чертов поджог? Все животный страх за свою никчемную жизнь.

Черный дым уже поднялся над крышами домов, зловеще рассматривая бегущих к пожару людей, властно накренился над улицей, выбирая жертв, когда мы с верёвкой, наконец, оказались в гуще галдящей толпы.

Святой Макус! Свидетели пожара всюду одинаковы, в основном никогда не знают, что нужно делать в чрезвычайной ситуации. Второпях разливают воду, не успев добежать до очага пламени, иные стоят как вкопанные, когда каждые руки на счету и могут стать спасением.