Хороший тон. Разговоры запросто, записанные Ириной Кленской

История этого шедевра – давняя. Святой благоверный князь Александр Невский был погребён в монастыре Рождества Богородицы во Владимире. Александр Невский прожил 43 года. В 20 лет он победил шведов на реке Неве, а через два года одержал победу на Чудском озере. Человек он был храбрый, умный, ловкий, очень тонко и верно вёл сложнейшие переговоры с Ордой, с папой римским, со всеми мог найти общие интересы и предложить разумные и мудрые решения многих конфликтных ситуаций. Его ценили и уважали в мире.

В 1547 году князь был причислен к лику святых. В 1723 году его мощи вывезли в Шлиссельбург, а в 1724 году по велению Петра I поместили в Александро-Невской лавре.

Елизавета заказала роскошную серебряную раку (ковчег для мощей) лучшим мастерам Сестрорецкого оружейного завода. Было потрачено 90 пудов серебра. Раку украсили барельефами, рассказами о подвигах князя и надписью Михаила Ломоносова:

Святый и храбрый князь здесь телом почивает;
Но духом он небес на град сей призирает
И на брега, где он противных побеждал и где невидимо
    Петру споспешствовал.
Являя дщерь его усердие святое, сему защитнику
    воздвигла раку в честь
От первого сребра, что недро ей земное
Открыло, как на трон благоволила сесть.

В 1768 году Екатерина II пожаловала для раки дорогую золотую лампаду и сама возложила покров с образом Александра Невского, украшенный жемчугом и бриллиантами.

В 1922 году раку вскрыли, мощи изъяли, отправили в Государственный музей истории религии, а само надгробие передали в Эрмитаж. Обилие серебра возбуждало большевиков – захотелось переплавить и продать за границу. Тройницкий отчаянно сопротивлялся – писал гневные телеграммы и письма: «Недопустимо варварское разрушение и передача шедевра на переплавку!» Убеждал, возмущался, хитрил: говорил, что серебра не так много, как кажется. Но главное, надгробие – бесценное сокровище, национальное достояние. Надгробие удалось отстоять. Эрмитаж отправил на переплавку коллекцию серебряных монет. Конечно, жалко, но надгробие было важнее.

Беды не отступали. Ещё одно важное и страшное решение было принято правительством: музеям разрешили продавать экспонаты. Особая спецкомиссия занималась отбором и решала, что можно и нужно продать. Спускались даже планы продаж. Сохранился любопытный протокол одного из заседаний спецкомиссии: «Есть люди, коммунисты и марксисты, которые заражены таким понятием, что нам нужны Рембрандты и Рафаэли и что этого ничего нельзя продавать. А мне наплевать – чёрт с ними, с Рембрандтами – стране нужно золото, нужна валюта».

Шедевры исчезали… Эндрю Меллон, министр финансов США, миллиардер, известный коллекционер, выбирал картины по каталогу и платил не скупясь. Присматривался к «Блудному сыну» Рембрандта, чудом не приобрёл: картина оказалась слишком большая, не тот размер, который Меллону был нужен. За один год он купил 21 шедевр за очень умеренную цену.

«Мы не продаём, а просто отдаём всё за бесценок, – горько возмущался Тройницкий, – варварское отношение губительно и отвратительно». Он нашёл выход из положения: продавать только то, что называлось дублетами. Если в сервизе двести штук одинаковых тарелок, то часть можно продать. Дублетами называются вещи, которые не в точности повторяют друг друга, но принадлежат одной эпохе. Например, Тройницкий говорил, что серебро XVIII века во Франции практически было уничтожено во время французской революции, а в Эрмитаже его много, и за хорошую цену можно уступить: «В том-то и дело – о цене не раздумывают, продают за мизерные деньги, лишь бы побыстрее. Катастрофа».