Хорошо быть тихоней

Сегодня вечером на показе «Рокки Хоррора» чувствовался какой-то напряг. Не потому, что я столкнулся с Мэри-Элизабет, нет. С ней как раз все прошло нормально. Я признал, что очень виноват, и спросил, не хочет ли она что-нибудь мне сказать. Задал простой вопрос и, как всегда, получил нескончаемый ответ. Я выслушал (реально выслушал) и еще раз повторил, что очень виноват. Тут она меня поблагодарила за то, что я не рассыпаюсь в извинениях и не обесцениваю тем самым признание своей вины. И все встало на свои места, за исключением того, что мы остались просто друзьями.

Если честно, мне кажется, я потому так легко отделался, что Мэри-Элизабет уже начала встречаться с приятелем Крейга. Зовут его Питер, он студент колледжа, и Мэри-Элизабет в полном счастье. На вечеринке в квартире у Крейга я случайно услышал, как Мэри-Элизабет говорила Элис, что с Питером ей гораздо интереснее, потому что он «упертый» и способен вести полноценные дискуссии. А я, по ее словам, очень милый и чуткий, но отношения наши были однобокими. Ей нужен человек, который открыт для обмена мнениями и не спрашивает разрешения высказаться.

Тут впору было захохотать. Или взбеситься. Или пожать плечами оттого, что у людей бывают большие странности. В первую очередь — у меня самого. Но я тусовался с друзьями, а потому на ее словах не зацикливался. Кстати, я довольно много выпил, потому как прикинул, что с травкой нужно быть поаккуратней.

Обстановку нагнетало то, что Патрик официально заявил о своем отказе от роли Франк-н-Фуртера. Сказал, что у него пропало желание играть на сцене… и точка. Короче, сидел он рядом со мной и смотрел из зала и говорил такие вещи, от которых у меня сжималось сердце, потому что подавленность ему совершенно несвойственна.

— Тебе никогда не приходило в голову, Чарли, что эта наша компания как две капли воды похожа на любую другую команду, хотя бы футбольную? Разница лишь в том, как мы одеты и почему.

— То есть?

И тут повисла пауза.

— То есть, я считаю, это полная фигня.

Он не шутил. Я не мог поверить, что это говорилось на полном серьезе.

Франк-н-Фуртера играл какой-то незнакомый мне парень со стороны. Он долго был дублером Патрика и наконец получил свой шанс. С ролью он справился вполне прилично. Не так, конечно, как Патрик, но вполне прилично.

Счастливо.

Чарли

11 мая 1992 г

Дорогой друг!

Теперь я много времени провожу с Патриком. В основном помалкиваю. Больше слушаю и киваю, потому что Патрику надо выговориться. Но у него это получается совсем не так, как у Мэри-Элизабет. А совершенно по-другому.

Все началось в субботу, наутро после «Рокки Хоррора». Я еще валялся в постели и размышлял, почему иной раз проснешься — и тут же снова задрыхнешь, а бывает, что сна ни в одном глазу. В дверь постучала мама.

— Тебя к телефону — твой друг Патрик.

Я вскочил, сон как рукой сняло.

— Алло!

— Одевайся. Я подъезжаю. — Щелчок. И больше ничего.

У меня на самом деле было много чего намечено, потому что близился конец учебного года, но этот звонок предвещал какое-то приключение, а вставать и одеваться так или иначе нужно.

Патрик подрулил минут через десять. Он был в той же одежде, что и вчера вечером. Душ явно не принимал, ничего такого. По-моему, даже не ложился спать. Но сонливости у него не было: Патрик взбадривал себя кофеином, сигаретами и энергетическими пастилками «Mini Thins», которые продаются во всех придорожных киосках. Бодрят не по-детски! И законом не запрещены, только от них пить охота.

Короче, сел я к нему в машину, насквозь прокуренную. Патрик предложил мне сигарету, но я отказался — не смолить же прямо у дома.

— Неужели предки не знают, что ты куришь?

— Разве я должен им докладывать?

— Наверно, нет.

Полетели мы по трассе… на скоростях.

Сперва Патрик молчал. Просто включил магнитолу и слушал музыку. Когда заиграла вторая песня, я спросил, не тот ли это сборник «Тайного Санты»?

— Я его всю ночь слушал.

Патрик растянул рот в улыбке. Улыбка получилась жутковатая. Тусклая, неподвижная. Врубил он звук на полную мощность. И втопил педаль газа.

— Вот что я тебе скажу, Чарли. Мне сейчас клево. Ты меня понимаешь? По-настоящему клево. Как будто я полностью свободен, от всего. Как будто мне больше не нужно притворяться. Я уезжаю в колледж, да? Там все по-другому. Ты меня понимаешь?

— Конечно, — отвечаю.

— Всю ночь думал, какими постерами оклею стены у себя в общаге. И будет ли у меня в комнате голая кирпичная кладка, которую я смогу разрисовать. Ты меня понимаешь?

На этот раз я только кивнул, потому что он и не ждал моего «конечно».

— Там расклад будет совсем другой. Иначе и быть не может.

— Это точно, — поддакнул я.

— Ты в самом деле так считаешь?

— Конечно.

— Спасибо тебе, Чарли.

И так всю дорогу. Сходили мы в кино. Потом в пиццерию. И всякий раз, когда Патрик начинал уставать, он бросал в рот энергетическую пастилку и запивал кофе. Когда на улице стало смеркаться, он принялся показывать мне те места, где встречались они с Брэдом. При этом почти ничего не рассказывал. Просто смотрел перед собой.

Наша поездка завершилась на поле для гольфа.