Внешний стратегический курс правителя паннонских славян князя Людевита (819–823) всегда был направлен на то, чтобы отстоять независимость государства, и он все силы отдавал сопротивлению франкскому господству. Еще в 818 году Людевит отправил послов к императору Людовику Благочестивому (814–840) в Херистал, чтобы они поведали об ужасе и страданиях, которые переживали славяне из-за действий маркграфа Кадолы Фриульского (800–819) и его людей в Паннонии, в том числе и о пытках детей. Просьбы принять меры и повлиять на ситуацию оказались безуспешными, король франков отказался заключить мир. В ответ Людевит в 819 году возглавил восстание против фриульского маркграфа в Сисаке. Император Людовик отправил Кадолу подавить восстание. После набегов франкские пограничные войска потерпели поражение, а Кадола вернулся во Фриули, где скоропостижно скончался от болезни.
Людевит снова предложил перемирие, а император Людовик опять отказался и выдвинул свои условия, потребовав новых уступок. Чтобы наконец разрешить ситуацию, Людевит начал собирать союзников. Славяне Карантании и тимочане присоединились к нему, чтобы справиться с общей бедой. Герцог Борна, правитель Гудускани, сначала стал союзником, но затем перешел на сторону франков в обмен на обещание, что его сделают принцем Паннонии, если он поможет подавить восстание Людевита.
Борьба затянулась. В 822 году, проиграв войну с франками, Людевит бежал к сербам, а затем к правителю славян Людемислу, где был убит. Что касается Борны, в исторических документах с 818 по 821 год он упоминается как князь небольшого племени гадчан в Либурнии. Его титулы: в 818 году «герцог гудускани» (хорватское племя из Лики и Северной Далмации); в 819 году «герцог Далмации»; в 821 г. «герцог Далмации и Либурнии». Так как его называли одновременно князем Далмации и Либурнии, историки полагают, что он не мог быть племенным князем гадчан. Все-таки главная опора его власти находилась в Далмации. Важное уточнение: он вел войну с помощью своей сплоченной дружины, а не с помощью племенного ополчения. Он являлся правителем гадчан, а не выборным племенным князем. Борна не был единственным князем в Далмации, но считался первым среди князей. Его действия показывают, что, он опирался на свои грады, дружину и был уже практически независим от племени. Франки его называли князем земли, а не народа.
Исследователи не спешат считать Далмацию и Либурнию Борны государством, потому что неизвестно, какую роль в государственном управлении играли его дружинники, и, самое главное, нет важного критерия средневекового государства – христианизации. В данный период церковь выступала важнейшим элементом государства. Она оказывала значительное влияние на экономическую и социальную сферу, а также формировала политические взгляды. Хотя крещение хорватов относят ко времени правления князя Порги, что скорее всего не соответствует действительности, точно известным христианским князем считается Мислав (835–845).
Мислав сделал крепость Клис в Центральной Далмации своим престолом и построил церковь Святого Георгия на склонах холма Козяк в Путале. При неустойчивом политическом положении Византийской империи он воевал за города Далмации с усиливающей свое влияние Венецией. Из источников известно, что в 839 году Мислав и Венеция заключили мир. Он подписал договор с Пьетро Традонико, дожем Венецианской республики, и тем самым способствовал обретению морского величия Хорватии. Герцог Мислав придерживался доброжелательных соседских отношений с прибрежными городами Византийской Далмации и сам моделировал хорватские корабли, похожие на венецианские.
Подводя итог сложной и запутанной истории становления Хорватии как государства, можно утверждать, что его как такового не было вплоть до начала IX века.
Глава вторая. Хорватия как государство
Объединение хорватских земель в единое государство началось при князе Трпимире I (845–864), и именно поэтому возникновение государства относят ко второй четверти IX века. Основатель династии Трпимировичей считается первым правителем независимой Хорватии. Династия князей Трпимировичей с перерывами правила до конца XI века. В грамоте князя Трпимира I от 852 года – древнейшем государственном акте – впервые упоминается этноним «хорваты». Грамота доказывает наличие относительно развитого государственного аппарата.