ХОСПИС. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПРЕИСПОДНЮЮ!

- Да я спонтанно! – Рая вновь привстала. – У меня скальпель этот в сумке лежал. Я иду по лесу к остановке, рукой в сумку залезла, документы проверила, тут – о-па на! – железяка. Скальпель! Думаю, а, ну, его к чертям собачьим! И выбросила. Даже скажу когда. Меня отправляли в поликлинику в середине апреля? Конечно, двадцатого числа! Проверить можно.

Морозов, как робот, сидел за столом, ни оха ни вздоха. Двадцатого апреля Воскобойникова была жива-здорова. По данным экспертизы её убили пятнадцатого мая. «Но, может, она и привирает. Опытная. Хитрая», - подумал Морозов, привыкший полагаться на факты. (А факты – вещь упрямая).

- Я в глаза никогда Воскобойникову эту не видела и фамилии такой не слышала! Я два года в монастыре работала.

- На кухне? – уточнил Морозов.

- Куда поставят, - откликнулась Рая. – Я паломница. Расписание на работу для паломниц келарь составляет.

- Кто? – спросил Морозов, дивясь такому странному слову, которое никогда не слышал.

- Келарь, ну, ответственная за кухню, за продукты, за инвентарь. В миру таких завхозами называют. В нашем монастыре келарь ещё и расписание на работу для паломниц составляла. В других монастырях по-другому. Всё зависит, какой устав и как благословит игуменья. Её слово решающее.

- Что значит – благословит? – уточнил Морозов.

Рая нахмурилась, подбирая слова, чтобы объяснить подоходчивей, но ничего не нашла, поэтому закончила предельно просто:

- Благословит – это благословит.

Морозов чуть улыбнулся.

- Разрешит, - догадался Морозов.

- По-вашему, наверное, так, - согласилась Рая.

- По-нашему? – вскинулся Морозов.

- По-вашему, по-мирскому.

«Эк, куда хватанула, - подумал Морозов. – Уже себя чуть ли не к духовенству причисляет. Непростая она. Штучка!»

- В монастыре ведь как? Куда поставят работать. – важно заметила Рая. – Монахи тоже не могут выбирать себе работу. Кого на кухню, кого на скотный двор, кого в лавку, что при входе, церковной утварью торговать. Кого куда. Роптать нельзя!

- Почему? – по инерции спросил Морозов.

Рая поняла, что её час пробил. Она приосанилась и поправила свой шарф.

- На Бога ропщешь! – наставительно заметила Рая и по-старушечьи покачала головой. – Господь нас через людей вразумляет.

- А если тяжело? – развёл руками Морозов. – Я понятия не имею, что делать, например, с коровой, а меня – на в скотники?

Рая, казалось, ждала этого вопроса. Даже обрадовалась! Так хотелось ей осадить образованного, холёного опера.

- Бог не по силам испытаний не даёт, - с деланным смирением прошептала Рая.

Морозов скрестил руки на груди. Непросто, ох, как непросто раскрутить такую монастырскую леди.

- Не убивала я, - так же смиренно, чуть картинно, на одном дыхании проговорила Рая.

И тут Морозов не удержался и хохотнул. Рая оторопела.

- Что смешного я сказала?

- Ну, вот что, - взял себя в руки Морозов. – Мадонна ты моя. А про ларёк почему не рассказываешь? Если такая совестливая? А как мать Леонидию посылала на три весёлых буквы? А как сторожа обругала, что он чуть дара речи не лишился?

Рая помолчала, словно собираясь с силами.

- А знаю, кто меня заложил, кто здесь воду мутит! – звонко бросила она. – Зинка! И, конечно, Люська-блаженная. Скажете не так? Мать Леонидия под пытками не скажет, хоть и не любит меня, знаю! А эти… А сторож, этот Егор Иваныч, - хам! Так ему и надо. Он на меня обзываться начал в трапезной, ну, я его и послала. А пусть не лезет! Женщин обижать не рекомендуется.

Морозов усмехнулся.

- Ловко ты историю с ларьком обошла, - процедил он. – Ещё скажи: «А докажи, мент проклятый, что это я?»

- Ну, я! - просто без обидняков сказала Рая. – Но я выручку-то не забирала! Что я сделала? Ударила кого? Убила? Булку стянула.

- Целый продуктовый набор, - поправил Морозов.

- С колбасой, сыром, жареной картошкой, с булкой.

- Со стейком, который стоит…э-э-э… Знаешь сколько стоит стейк? – язвительно спросил он.

- Много, - отрезала Рая. – Потому и стянула. Были бы деньги - купила, а мани – тю-тю! Из кассиров меня уволили. Чего это увольнение не вспоминаете?

- Расскажи, я послушаю.

- Да клиенту не дала упаковку жвачек, что по акции полагались, - Рая вздохнула. – Хозяин наорал на меня. А я потом опять кому-то забыла дать. Он и взашей. Ни копейки не дал. Он специально ждал случая, чтобы выбросить без зарплаты. Как это? Экономия – мать хозяйства. Он мне и дал под зад!

- А что ты ему наговорила?

- Потом уж! Посмотрела б я на тебя, если б тебя на улицу выкинули без гроша. А хозяин знал про меня, ну, это, про зону и прочее, и не церемонился со мной. Мне ж деваться некуда, должна терпеть то, что другие не могут. Девочка для биться. Вот и отбрила его! И не жалею. И Егора этого Иваныча не жалею. Противный – сил нет.

Тут Рая примирительно улыбнулась, по-другому, чуть не по-свойски.

- А ты хороший мент, - сказала она. – Про ларёк как узнал?

- Да уж узнал!

- Оперативно работаешь, товарищ, оперативно! - иронично затараторила Рая.

… Поздно вечером к нему в кабинет забежал Шабалин и забросал вопросами. Спрашивал он корректно, но ответов ждал нетерпеливо.