ХОСПИС. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПРЕИСПОДНЮЮ!

Она не успела договорить, осеклась, так как в гостиную вошёл Арсений. Зарина вприпрыжку поскакала на кухню. А Мария заинтересованно посмотрела на своего босса.

8

«ХОСПИС»

8

Морозов сидел за столом в изоляторе временного содержания и перебирал бумаги в папке

- Замятина Раиса Станиславовна. Тысяча девятьсот восемьдесят четвёртого года рождения. Родилась в деревне Порошино Московской области. Закончила медицинское училище. Профессия – медсестра. Всё верно?

- Да.

Напротив Морозова сидела Рая и нервно перебирала серый шарф у себя на шее.

- Узнаёте? – Морозов положил перед ней скальпель.

Рая спокойно взглянула, напряглась, затем выпрямилась.

- Скальпель, - выдавила она. – И что? Думаете, скальпелей никогда не видела?

Морозов немного подождал, потом пошёл на абордаж.

- На скальпеле опечатки ваших пальцев. Мы нашли его с лесу, что рядом с вашим монастырём.

Морозов помолчал, многозначительно уставившись на Раю.

- И? – спокойно спросила Рая, не отводя глаз.

«Какая наглая!» - подумал про себя Морозов.

- И убили человека. В этом лесу. Девушку! Учащуюся техникума связи Воскобойникову Валерию.

Он протянул ей результаты экспертизы, на которые Рая глянула одним глазом, учащённо задышала и сжалась.

- Был у меня скальпель, - наконец, сказала она. – не отрицаю. Да это все в монастыре знали! Ведь кого я только не лечила, и пьянь нашу заслуженную - всегда у Зинки руки в занозах были, что за человек? И рабочих-узбеков лечила. Да, вскрывала чирьи, ну, эти фурункулы. Для узбеков-то какая в Москве больница? И монашкам помогала, они ж мне как родные, ей-богу! Да неужели я откажу?

- И швец, и жнец, и на дуде игрец, - заключил Морозов.

- Во-во.

- И на зоне тоже за хирурга были.

- Вот видите, вы и так всё знаете! – тут Рая всплеснула руками и зло рассмеялась. – Что подписать надо? Какую мокруху на себя взять? Давай листок, гражданин начальник. Я без нервотрёпки прямиком в камеру, а вам – звёздочку на погон! Лады?

Морозов сдержался, хотя хотелось ему ответить. Эх! Не надо, мол, строить из себя святошу, знаем мы, за что и по какой статье нары давила. Но, естественно, Морозов сдержался и стал продолжать бесполезный допрос. Бесполезный! Конечно… Дамочка - козе понятно – в отказ. Эту песню «не знаю- не ведаю» Морозов слышал много раз, и у него уже выработался иммунитет простив слезливых россказней таких вот отпетых фруктов.

- А почему скальпель в лесу оказался? – холодно поинтересовался Морозов.

- Выбросила!

- Зачем?

Рая раздражённо поджала губы.

- Так сколько ж можно-то ж?! – разрешилась она, наконец, причитаниями. – У одного флюс, у другого аппендикс. Я и на зоне, как Пирогов, пахала.

- Как кто? – уточнил Морозов.

- Конь в пальто! – зло процедила Рая, пребывая в твёрдой уверенности, что опер над ней издевается.

- Хамить нехорошо. Вас мама этому не учила в детстве?

- Не тронь мамку! – взвизгнула Рая и тут же осеклась, встретившись с глазами Морозова, полными ненависти, которую он едва сдерживал.

Если бы кто заглянул в его сердце, то увидел бы, сколько в нём злости, произрастающей от недоверия, сомнения к людям. Разве можно забыть, как искусно обманывали его вот такие же бывшие зечки, которые, едва освободившись, обирали самых беззащитных, старых людей, живущих исключительно на крохотную пенсию? И убивали беззащитных! И какие жалобные песни после задержания пели у него в кабинете: и про своё тяжёлое детство, и про свою загубленную жизнь – слезу прошибало. А на деле оказывалось, хитроумно пытались скостить срок, не более. И эта туда же! В Бога ударилась, монастырём прикрывается. Бесплатно работает, только посмотрите, какая альтруистка! А надо бы на такую работу устроиться, где платят, зарабатывать надо! Тогда не нужно будет покушаться на чужое имущество и чужую жизнь.

- Устала, - опустошённо выдохнула Рая. – Вот и выкинула. Вроде как начать новую жизнь! Ну, какой из меня хирург? На зоне куму аппендикс удаляла, когда его в самый неподходящий момент прихватило, но удаляла на свой страх и риск. Я ему так и сказала тогда, а он мне: «Что будет, то и будет, помоги! Претензий с моей стороны никаких». Обошлось, как видите. Я ж в хирургии почти пят лет проработала. Меня лучшей хирургической сестрой считали!

- Это мы знаем, - кивнул Морозов.

- После училища сразу – в хирургию. По семь-восемь часов, бывало, стояли на операции. Врач заканчивает, уходит, а нам ещё всё отмывать, да дезинфицировать.

- Толковой была! – укоризненно заметил Морозов. – Чего хулиганить-то потянуло?

Рая вздохнула и опустила глаза.

- Сигаретки нет?

- Не курю.

- Простите, - прошептала Рая.

- Принести сигарет? – вдруг непроизвольно вырвалось у Морозов.

- Нет, нет! – замахала руками Рая. – Бросила я. С таким трудом бросала, а теперь по новой? Нет уж. Да и дорого курить-то сейчас, денег не напасёшься.

Она немного оттаяла, и ей явно захотелось поговорить. Морозов отметил, что, если сначала Рая волком смотрела на него, то теперь у неё чесался язык, хотелось рассказать о себе, поделиться какими-то своими мыслями. И он отметил, что в живой жизни у Раи нет слушателя; от неё веяло каким-то космическим одиночеством и пустой.