Хоть поверьте, хоть проверьте (СИ)

Тащусь за садовой тачкой, попутно разгоняя из-под ног шныряющих гномов. Мерлин их знает, откуда их здесь столько взялось. Почему-то в доме Уизли магия работает как попало. Гномы, которые не должны возвращаться, всегда возвращаются, а вот домовики, напротив, не желают тут жить. Какая-то магическая дыра. Во всех смыслах этого слова. Кстати, заклинания здесь тоже срабатывают через раз, поэтому битую посуду я нормально могу починить, только забравшись подальше от дома. Иногда мне даже кажется, что эти помехи наводит сам дом.

Качу по дорожке тяжелую тачку, стараясь не обращать внимания на то, как ноет спина и руки дрожат. Очередной садовый гном, которого я не заметил, катится в тачке, возвышаясь над своими собратьями и принимая важные позы. Я усмехаюсь. Когда-то и я тоже так… Смешно вспоминать. Сгоняю его, присаживаюсь у битой кучи и начинаю руками перекладывать в тачку осколки и черепки. Вингардиум Левиоса в этом мне не помощник, у самого дома это заклинание действует вообще кое-как.

Осколки противно колют ладони, но мне уже не впервой. Разгребаю завал и заинтересованно прислушиваюсь к оживленным голосам на втором этаже. Рыжий что-то воодушевленно бубнит, а Молли и Артур ему отвечают. Потом тишина, а потом по новой слышатся приглушенные вскрики и восторженный визг Уизлетты. И все-таки, что там случилось?

— Будешь?

Рядом со мной возникает рука, и я нехотя поднимаю голову вверх. Рыжий близнец, какой-то из них, — кто их там разберет, кто из них кто, — тыкает мне сигарету.

Как же, нашел идиота. Сложно представить, какая в ней дрянь понапихана для меня.

— Засунь ее знаешь куда, — я всегда рад посоветовать членам семейства Уизли что-нибудь путное.

Но рыжий то-ли-фред-то-ли-джордж пренебрегает моим ценным советом и попросту сует ее себе в рот.

— Тяжко тебе?

— Нормально, — я равнодушно пожимаю плечом и снова склоняюсь над черепками. Ненавижу видеть жалость в глазах. Но почему-то принимать сочувствие одного из этих двух рыжих клонов мне не так тяжело, как я мог бы об этом подумать. Он какой-то… Не как они все. Вроде нормальный.

— Давай помогу? — близнец пытается присесть на корточки возле меня, но я предостерегающе щерюсь. Помощь от этой поганой семьи мне не нужна.

— Отвали, — у меня это получается резко и грубо, но тот, ничуть не обидевшись, снова встает и какое-то время топчется рядом со мной.

— Знаешь, Малфой. А ты молодец. Мы с Джорджем давно так считаем.

Путем нехитрых вычислений я прихожу к выводу, что это все-таки Фред. Эта информация мне сразу помогает в общении.

— Фред, иди в жопу, — проникновенно советую я. — Вслед за своей сигаретой.

Но тот, крепко затягиваясь — неужели она и правда была безопасной? — лишь усмехается.

— Малфой, а пойдешь работать к нам в магазин? — прищурившись, он очень серьезно смотрит на меня.

— С чего бы? — я надменно вскидываю подбородок, но тут же снова склоняюсь к своим черепкам. Не в моем положении строить из себя лорда в изгнании.

— Не психуй. Я просто хочу помочь. Вижу, что тебе тяжело. Не слепой.

— Мне и здесь хорошо, — мои руки дрожат от усталости.

Да, мне тяжело. Но, наверное, это какой-то вид мазохизма, я не готов теперь уходить. Уйти — значит сдаться.

— И в кого ты такой упертый, Малфой? И как только Гарри…

Он замолкает, а я настораживаюсь. “Гарри” что? Мне хочется схватить его за ворот его модной новехонькой мантии и хорошенько встряхнуть, чтобы выбить из него продолжение фразы. Ничего не могу поделать с собой, как только слышу это имя, все внутри начинает дрожать. Я не видел его уже несколько месяцев и даже не представлял, что могу так сильно скучать по нему. Как брошенный хозяином пес. Что буду собирать информацию о нем по крупицам, презирая себя за это еще больше, чем прежде. Хотя куда уже больше-то после серебряного единорога?

Фред продолжает молчать, а я дрожащими пальцами перебираю свои дурацкие черепки. Звякают разбитые стекла.

— Что там не так с твоим “Гарри”? — я предсказуемо не выдерживаю. Как так выходит, что Поттер рушит мое самообладание даже заочно?

Но Фред, видимо, не собирается продолжать эту тему и просто переводит разговор на другое.

— Завтра Большой бал. Ты пойдешь?

Так вот по какому поводу визг: министерство решило отпраздновать годовщину победы, и теперь рыжая Уизлетта мечется по дому, подбирая себе нарядные платье и мантию. Интересно, а в чем туда пойдет рыжий кретин? Опять в своих рюшах и бантиках? Я невольно хмыкаю, вспомнив рыжее чучело на турнирном балу.

— Так ты идешь?

Я недоверчиво смотрю на него, демонстративно вытирая грязные ладони о старую мантию, и поправляю неаккуратно отросшие волосы, собранные сзади в небрежный пучок. Я давно не стригусь, словно желая напомнить себе, что миновали те времена, когда я был безумно хорош. Давно миновали.

— Поиздеваться решил?

Но рыжий Фред только хмыкает и пожимает плечами.

— Я серьезен как никогда. Хочешь дам тебе приглашение на два лица? Сходишь с кем-нибудь. Развлечешься.

Точно издевается, рыжая сволочь.

— Засунь его себе знаешь куда… — начинаю я очередное проникновенное пожелание.

Но он устало машет рукой, перебивая меня: