Хотите быть герцогиней?

– Первое блюдо? А сколько же вы заготовили блюд?

– Зависит от того, насколько я голоден.

Она бросила в него ближайшую подушку. Герцог поймал ее и сунул себе под голову, затем обнял Эмму и привлек к себе. И вдруг удивленно вскрикнул.

– Что такое? – встревожилась Эмма.

– Господи, да у вас ноги точно лед!

– Я же вам говорила. Похоже, я одна из тех женщин, которым всегда холодно.

Он сел и обеими руками взял ее лодыжку. Быстро растер, согревая озябшую ступню, потом взялся за вторую. Но Эмма воспротивилась:

– Право же, вы не обязаны это делать.

– Обязан, если вы намерены остаться в моей постели. А вы останетесь. Я еще не закончил с вами. – Он протянул руку к ее ступне. – Давайте сюда!

Эмма позволила ему согреть свои ноги.

– Только не смейтесь надо мной, прошу вас. Я знаю, что это выглядит очень неприглядно!

– Неприглядно? – Он погладил ее голую ногу от ступни до колена. – В вас все прекрасно!

– Я про палец на ноге. Точнее, про его отсутствие.

И тут Эш увидел ее ступню, на которой не хватало мизинца.

– Вы родились без пальца?

– Нет… отморозила.

Он провел пальцем по бугорку.

– Я пыталась вас предупредить. – Она выдернула ногу из его рук. – Господи, как стыдно!

Герцог развеселился.

– Какая вы смешная! Вы боитесь, что я – именно я! – буду переживать из-за того, что у вас не хватает этого дурацкого пальца. – Он ткнул себя в покрытую шрамами щеку. – Вы на меня-то посмотрите.

– Но это другое! Вы были ранены на войне. Это знак вашей доблести. А я ношу отметину в результате собственной глупости.

– Я вижу глупость лишь в том, что вы хотели скрыть эту отметину от меня.

Эмма склонила голову набок.

– Несколько лицемерное заявление, вы так не считаете?

– Нет.

– Вы попали впросак, прямо-таки вляпались в него.

– На самом деле оно нашло меня само. Врезалось в меня. – Эш перевалился на бок и приподнялся на локте. – На поле Ватерлоо, в виде снаряда Конгрива. Мощная штука, почти невозможно навести на цель. Один такой снаряд случайно развернуло прямо на нас, и мне повезло стать мишенью.

Эмма молча смотрела на мужа, не осмеливаясь произнести даже слово из боязни, что он снова замкнется, уйдет в себя.

– После моего ранения, придя в сознание, в бреду нестерпимой боли и при ощущении того, мое тело лишилось некоторых частей, я поспешил убедиться, что мой член все еще при мне. Тогда я сказал себе: отлично, я рад, что остался жив.

Эмма улыбнулась:

– И я рада. Я никогда не испытывала ничего подобного.

– Соблазнительно было бы принять это за комплимент, но я не уверен, что стоит обольщаться, учитывая ваш ограниченный опыт по этой части.

– Может быть, мой опыт не такой уж скромный, как вы полагаете. Я… – Эмма собралась с духом. – Я не девственница, то есть я хочу сказать, что не была невинна, когда мы с вами встретились.

В комнате повисло тяжелое молчание. Под этой тяжестью ей стало трудно дышать.

– Вы молчите? – Эмма наконец осмелилась подать голос. – Неужели вам нечего сказать?

– Позвольте, я угадаю. Тот мальчишка у вас дома?

– Да. Я знала, что это неосмотрительно, но пережила настоящее приключение. Мой отец не допускал компромиссов, а я всегда была немного бунтаркой.

– Я заметил.

Эмма никогда не была паинькой, как ни старалась. Было нелегко понять, чего вообще от нее требовал отец. Если ей удавалось добиться хоть небольшого успеха, чтобы снискать его одобрение, то он просто отодвигал границы. Настал момент, когда Эмма просто опустила руки и стала искать любви и одобрения вне дома.

Несомненно, именно это в конце концов и привело ее к беде.

– Он был сыном местного сквайра, – продолжала рассказывать Эмма. – Тремя годами старше меня. Иногда мы случайно встречались во время прогулок. Мне льстил его интерес. Был один поцелуй, потом два, потом… Я воображала, что безумно в него влюблена. В доме его сестры давали бал, и он попросил сестру пригласить меня. Сказал, что это будет особенный вечер для нас обоих.

– Представляю, что за «особенный вечер» он имел в виду!

Эмма бросила взгляд поверх плеча герцога, ее глаза затуманились.

– По такому случаю я сшила себе новое платье. Шелк цвета красной розы, золотая лента на талии и на рукавах. Провела долгие часы, накручивая волосы на папильотки и орудуя щипцами, чтобы мои локоны легли как надо. Какая я была наивная! Верила, что он собирается сделать мне предложение. Даже когда он запустил руки мне в корсаж и задрал юбки, я все еще верила, что он сделает предложение – потом. Думала, что он просто не смог противиться страсти, вот и все. Я была романтичная дурочка.

Опустив подробности того эпизода, Эмма закончила рассказ:

– Нас застали вместе, что само по себе было очень унизительно. А потом он отказался на мне жениться – и мне настал конец. Кажется, в его семье считали уже решенным, что он женится на какой-то дальней родственнице.

– К черту родственниц! Кто-то должен был призвать негодяя к ответу.