Хождение по звукам 2.0. 33 истории о популярной музыке: от The Beatles до Билли Айлиш

Как признавался Мэтт Бернингер, его тембр голоса (низкий баритон) и интонации (вроде того же самого доверительного разговора взрослых мужчин в баре) привели к ситуации, о которой музыканты The National сейчас говорят с юмором, но в своё время она казалась им скорее наполненной горькой иронией. Речь о том, что творчество ансамбля стали характеризовать, как dad rock – то есть дословно «рок для папаш». В русском языке нет такого термина, но с ходу понятно, что под ним подразумевается – такая взрослая, немного грустная, усталая, скучноватая музыка. Ирония же заключается в том, что на тот момент никто из участников ансамбля ещё не имел детей – и не сказать, чтобы у них всё складывалось так уж гладко с семейной жизнью. Скажем, композиция «Looking for Astronauts» – это фактически хроника размолвки Мэтта Бернингера с его девушкой Карин: во время выяснения отношений та упрекнула солиста The National, что он, мол, всё время как будто ищет для себя идеальную пару, которая бы устраивала его без компромиссов, на все сто процентов – ну так и пусть тогда ищет в космосе, среди астронавтов! Если кому интересно, с тех пор у Мэтта и Карин всё наладилось: они поженились, у них есть ребёнок, и, пожалуй, сейчас определение dad rock уже не кажется столь неподходящим. Но на первых порах, конечно, музыкантов это немножко обламывало – в конце концов, на момент основания группы The National им ещё не было и тридцати лет.

С другой стороны, тут опять сработал тот же самый логический фокус, что и с вокалом Бернингера: если есть нечто, что окружающие считают твоей слабостью, необходимо, наоборот, подать это как твоё сильное место, как твою особенность! Именно так поступили и герои этой главы, с самого начала поставив себя рядом не с коллегами по молодой и бурлящей бруклинской сцене, а с Большими Артистами: от Брюса Спрингстина до группы R.E.M. Разумеется, со всеми вышеперечисленными Бернингер со товарищи давно уже на короткой ноге, а музыканты R.E.M. сказали, взяв как-то ансамбль на разогрев, что давно не слышали ничего столь же потрясающего, осмысленного и точного. Критики мгновенно подняли свои архивы и увидели, что в последний раз Майкл Стайп и его коллеги говорили нечто подобное в далёких 1990-х о других своих протеже – малоизвестной на тот момент группе Radiohead; не самая дурная компания.

Заголовком ансамбля – The National – музыканты никогда не были довольны, тем более что на раннем этапе он принёс им совсем неожиданные проблемы: в Германии, куда группа приехала на свою первую заграничную гастроль, местным властям показалось, что это отсылка к запрещённой на территории страны идеологии национал-социализма. Плюс от ансамбля, который называет себя The National, ждёшь каких-то, по меньшей мере, панамериканских амбиций – и дружба с Брюсом Спрингстином, главной внутриамериканской суперзвездой, казалось бы, тоже на это намекает. Но в действительности если вы найдёте где-нибудь самый первый, одноимённый альбом The National, ещё довольно незрелый и потому редко вспоминаемый, то увидите, что на его обложке изображён не какой-нибудь раздольный американский пейзаж и не звёздно-полосатый флаг, а всего лишь навсего комичная, озадаченная физиономия барабанщика группы, только что вынырнувшего из бассейна и представшего перед объективом фотографа в нелепой плавательной шапочке. Так что какого-либо государственнического пафоса The National абсолютно лишены – что, впрочем, не помешало их музыке прозвучать в том числе и на самом высоком государственном уровне.

Случилось это во время президентской кампании Барака Обамы, большого почитателя Мэтта Бернингера и его группы – Обама использовал в своей агитации композицию «Fake Empire» с, наверное, лучшего альбома The National «Boxer» 2007 года. Надо сказать, что песня – опять же, совсем не патриотический гимн: в ней с традиционной для The National печально-смиренной интонацией комментируется то состояние апатии и та готовность пребывать в заблуждениях, которые, по мнению Мэтта Бернингера, охватили американское общество во время правления Джорджа Буша-младшего. «We’re half-awake in a fake empire» – ключевая фраза композиции: в переводе на русский – «мы как будто в полусне, в бутафорской, сфабрикованной империи», которой на самом деле в реальности не существует. Копирайтеры Обамы зацепились за явную антибушевскую риторику песни и под её аккомпанемент провозгласили эпоху надежды и перемен: «hope and change»; правда, вокал Бернингера всё-таки на всякий случай убрали и пустили композицию в инструментальной версии.