Хождение по звукам 2.0. 33 истории о популярной музыке: от The Beatles до Билли Айлиш

Дэнни Хант, в свою очередь, работал над ремиксами и саундтреками – в том числе, например, к психологическому триллеру «Что бы вы сделали…» с Сашей Грей в одной из главных ролей. Жить он по большей части предпочитал не в холодной дождливой Англии, а в куда более приятной климатической зоне – в Бразилии. Именно там ему в числе прочего довелось завязать одно весьма полезное знакомство: как это ни удивительно, на одноимённом реюнион-альбоме Ladytron, изданном в 2019 году, барабанит не абы кто, а Игорь Кавалера, хэви-металлический ударник, стоявший вместе со своим братом Максом у руля легендарной бразильской «тяжёлой» группы Sepultura! И его манера определённо придала новым трекам ансамбля, в остальном остающегося верным избранному ещё в начале 2000-х жанру, некий дополнительный драйв.

Глава 28. Бутафорская империя

THE NATIONAL

ТРЕК-ЛИСТ:

1. BLOODBUZZ OHIO

2. DEMONS

3. LOOKING FOR ASTRONAUTS

4. ENGLAND

5. CONVERSATION 16

6. FAKE EMPIRE

7. I SHOULD LIVE IN SALT

8. FIREPROOF

9. MR. NOVEMBER

10. SQUALOR VICTORIA

«Я прилетел в Огайо с роем пчёл» – очень красивый образ из песни «Bloodbuzz Ohio»; на самом деле какую композицию The National ни возьми, там непременно обнаружится что-нибудь подобное – хотя бы одна поэтичная фраза, западающая глубоко в душу. Формальное местожительство ансамбля The National – Бруклин, тот самый артистический нью-йоркский район, откуда ведёт своё происхождение множество передовых американских поп- и рок-музыкантов XXI века, особенно так называемых «независимых»: скажем, TV on the Radio, Grizzly Bear, Chairlift, Yeasayer и так далее. Но в реальности все участники проекта – и солист Мэтт Бернингер, и его аккомпаниаторы – из штата Огайо, а точнее, из города Цинциннати, и это сразу немного меняет оптику. Ведь если Бруклин – это бурлящий, кипящий котёл, это пересечение самых разнообразных культур, это абсолютно космополитическое место, такая кузница экспериментальных кадров для американской культуры, то Цинциннати – это уже скорее то, что называется словосочетанием «одноэтажная Америка»: может быть, ещё не самая далёкая провинция, но и, конечно же, не столица и не город, притягивающий к себе представителей творческой интеллигенции. Кажется, именно отсюда – та доверительная, человечная, располагающая к себе интонация Бернингера, которой так цепляет его исполнение и которая, собственно, во многом и составляет обаяние музыки The National. «Втайне я до сих пор влюблён в тех, с кем рос вместе», – поёт Мэтт в песне «Demons» с альбома «Trouble Will Find Me», и как и всем остальным его фразам, этой тоже мгновенно веришь.

Вокал Бернингера часто становится объектом критики – его называли слабым, однообразным и так далее. Мне, однако, кажется, что такая реакция – следствие принципиального непонимания эстетики группы The National. Начнём с того, что он не первый, кто поёт в такой манере – через запятую с Бернингером привыкли называть, например, Леонарда Коэна, Ника Кейва, Стюарта Стэйплза из группы Tindersticks и ещё нескольких человек; всё это вполне дельные сравнения. Во-вторых, далеко не каждому вокалисту необходимо быть Фредди Меркьюри. Есть, в конце концов, такая вещь, как образ, и у Мэтта Бернингера как раз идеально законченный образ: если вы попросите меня его охарактеризовать, то я, наверное, скажу, что это образ собутыльника. Не случайно, кстати, он известен тем, что редко появляется на сцене без бутылки вина, которую благополучно и уговаривает на протяжении концерта. Впрочем, это совсем другая история, нежели, скажем, у всенародного любимца Пита Доэрти из The Libertines, тоже большого любителя квасить во время выступлений. Там – рок-н-ролл, трэш и угар, нарочитое пренебрежение хорошим тоном, такой скорее подростковый бунт; у Бернингера же речь про интеллигентное грустное пьянство: когда сидишь со старым другом в баре и ведёшь проникновенные беседы о своих горестях и трудностях. И в этом контексте некоторая монотонность его голоса становится не слабостью, но силой – ведь и разговор, подобный тому, который я описал, обычно ведётся без криков и громких возгласов, правда? Наоборот, это тихие монологи людей, которым не нужно много слов для того, чтобы понять друг друга.