Хождение в Кадис

Спал он без снов, словно провалившись в глубокую яму, а проснувшись, услышал голос Росенды. Она то ли причитала, то ли рассказывала кому-то историю, и Сантьяго, желая дослушать ее до конца, сделал вид, будто все еще спит.

– Ну зачем, зачем понесло меня в эту проклятую Андалузию? Лучше нашей Мурсии нет ничего на свете! Жила бы себе, дуреха, в де ла Пенья, горя бы не знала. Вышла бы замуж, родила ребеночка, или двух, или трех. Была бы счастлива, как все. Зачем Иисус уготовил мне такие испытания? Наверное, чтобы проверить преданность мою. И я не изменила тебе, Господи, я осталась верной! И чем же ты наградил меня за преданность? Одиноким, пустым домом и дурной славой?! Это и есть твоя благодарность, Господи?

Сантьяго сел. Ему нужно было срочно выйти во двор: отвары Росенды благополучно прошли через его желудок и теперь стояли внизу, стремясь поскорее оказаться на свободе.

– Проснулся? – Росенда поднялась с лавки возле стола и пошла к его постели. Она была безумно хороша, как может быть хороша молодая женщина в глазах неопытного юноши. – Тебе во двор сейчас нужно выйти. Не отвечай, я знаю. Давай помогу подняться.

– Ни за что на свете! – Сантьяго дернул головой. Спустив ноги с лежанки, он резким движением встал. До болезни это было совсем обычное, заурядное движение, но сейчас он почувствовал, что мир пустился в пляс вокруг его головы. Росенда, увидев, как побледнел и зашатался ее гость, обхватила его рукой за плечо и прижала к себе, не давая упасть. Ее грудь щедро вдавилась в бок Сантьяго, но он даже не заметил первого в жизни прикосновения женского тела. Его мысли были заняты только нестерпимым давлением рвущейся наружу жидкости. Потом, ночью, глядя в потолок широко раскрытыми глазами и прислушиваясь к тихому дыханию Росенды, спящей на полу возле печки, он сотню раз возвращался мыслью к этому сладостному моменту. Искал в своем теле следы прикосновения и ничего не мог найти. Тело молчало, оно не было наделено той памятью, какой обладало его воображение.

– Идем, я проведу тебя, – предложила Росенда, обвивая юношу за талию. – Не стесняйся, ты ведь больной. А я, я ведьма…

– Нет! – Он представил, как – наконец-то! – добирается до стены и начинает бурно изливаться, а Росенда видит и слышит… нет!

Он постоял немного, затем решительно высвободился из объятий женщины и осторожными шажками двинулся к двери. Вначале идти было тяжело, тело словно онемело, мир вокруг грозил снова закружиться в неистовом танце.

Добравшись до стола, он оперся об него кулаками и остановился передохнуть, а затем уже легко дошел до двери, распахнул ее ударом ноги и оказался в маленьком дворике, окруженном каменной оградой, покрытой ярко-зеленым мхом…

Когда Сантьяго вернулся в домик, Росенда пригласила его к столу. Простая деревенская пища: черный хлеб, козий сыр, лук, кувшин с вином.

– Ты уже здоров, – сказала она, наливая ему полную кружку, – только обессилен. Тебе нужно есть и спать. И через два дня забудешь о болезни.

– А что это было? – спросил Сантьяго, щедро посыпая хлеб солью.

– Выглядит как нервная лихорадка. Ты, наверное, очень боялся там, в море…

– Нет, совсем не боялся. – Сантьяго откусил хлеб и надломил сыр. – То есть боялся немного, но, в общем…

– Ладно, ладно, герой, – улыбнулась Росенда. – Ешь и спи.

– А с кем ты разговаривала, когда я спал?

– Ни с кем, ко мне никто не ходит. Боятся ведьмы. Лишь когда заболеют, бегут за травами.

– Я слышал, как ты жаловалась на Андалузию.

– А, вот ты о чем. Я иногда разговариваю сама с собой. Бывает, неделю голоса человеческого не слышу, впору рехнуться. Ну а так вроде и поговорила…

– Это правда. В море я тоже сам с собой разговаривал.

– Будь осторожнее. Не повторяй это на берегу. Кто-нибудь услышит, разнесет между добрыми людьми, и запишут тебя в ведьмаки.

– Чем тебе не понравилась Андалузия, Росенда? Я вырос там, очень люблю свой край.

– Край, может, и хорош, только колдунов в нем больше, чем нужно. У меня родственница жила недалеко от Севильи, старая уже была, без детей. Кто в детстве умер, кто на войне с маврами полег, а кто в море ушел и не вернулся. Передала она мне весточку: приезжай ко мне жить, оставлю тебе дом и земли немного. Хотела стареть рядом с родным человеком. Я и перебралась, в час недобрый. Тетушка вскоре померла и оставила меня одну среди чужих. И кто же мог знать, что большая часть жителей той деревни с нечистой силой водилась?! Вот они меня и потоптали. Потом уже я услышала от знающих людей, что все андалузцы немного колдуны.

– Глупости какие! – рассмеялся Сантьяго. – Получается, и твоя тетушка с чертями якшалась?

– Может, и якшалась. Кто теперь узнает? Я ее ни в чем заподозрить не могу. Чего не видела, того не видела. А проживи она подольше…

– Ладно, тогда на меня посмотри, – не мог успокоиться Сантьяго, которому речи Росенды напоминали разговоры Пепиты и Марии-Хуаны. – Урожденный андалузец, вырос в Кадисе, разве похож я на колдуна?