Хождение в Кадис

– Пока еще нет, святой отец. Ваш человек вывел меня на одного мальчика, но это оказался не тот.

– О-хо-хо, грехи человеческие, – тяжело вздохнул падре Бартоломео. – А как ты оказался на площади, Санти?

– Совершенно случайно. Возвращался от Гонсалеса и…

– В нашем мире не бывает случайностей, – строго произнес падре. – Все предусмотрено и учтено Богом. И сюда Он привел тебя с определенной целью.

– С какой же? – полюбопытствовал Сантьяго, поднимаясь с колен. – Честное слово, отец Бартоломео, я ни о чем не думал и не строил планов, просто оказался на площади и…

– Иисус привел тебя ко мне, – оборвал его падре. – Я не хотел рассказывать, мой мальчик, но Бог настаивает.

Он тяжело вздохнул.

– Ты чувствуешь запах гари, Санти?

– Еще бы!

– Я желал, чтобы мир, в котором ты живешь, был добрым и светлым. Но ты вырос, возмужал, – он с гордостью оглядел воспитанника, – и должен знать правду. Горькую, безжалостную правду.

Он снова тяжело вздохнул, словно не решаясь начать.

– Знай же, Сантьяго де Мена, что на еврейскую пасху, по обычаям этого народа, в мацу, ритуальные сухари, которые они едят, должна быть подмешана кровь невинного христианского мальчика. Теперь ты понимаешь, почему пропадают дети определенного возраста.

Сантьяго оцепенело посмотрел на святого отца.

– Но пасха весной, а сейчас только лето!

– Они специально откармливают детей, чтобы сделать их полнокровнее. Как мы откармливаем гусей или баранов. Поят их сладким вином, заставляют побольше спать, а перед пасхой подвешивают за ноги, перерезают горло и выдавливают всю кровь до последней капли.

– О, звери в облике человечьем! – вскричал Сантьяго. – Как же земля выносит такие создания?!

– Не зря благочестивый король Фердинанд и милосердная королева Изабелла недоброжелательно относятся к этому жестокому племени, – рассудительным тоном ответил падре Бартоломео. – Я слышал, наши благословенные монархи подумывают избавиться от него навсегда, сделав объединенное королевство полностью католическим.

– Но почему, почему? – Сантьяго представил себе Ферди, висящего вниз головой над тазом, полным алой крови, и задрожал от злости и боли. – Какой в этом смысл, почему нужно подмешать кровь в тесто?

– Нипочему, – ответил святой отец. – У этого нет никакого разумного объяснения. Просто они такие. Когда волк перекусывает горло ягненку, он не думает ни о добре, ни о зле. Таким он родился, так устроен и не может жить по-другому.

– О нелюди! О звери! Зачем добрый Бог их создал?

– Чтобы испытать нас. Показать, кем может стать человек без Спасителя.

– Отчего же медлит святая инквизиция, отчего не казнит убийц и мучителей?!

– Нет прямых доказательств. Они ловкие и хитрые и весьма умело скрывают улики. Мы, католики, поборники справедливости и правды. Вера запрещает нам наказывать преступника без доказательств, хоть его вина и кажется очевидной. Справедливость – вот что завещал Иисус! – Падре взглянул на противоположную стену собора, где красовалось огромное распятие, и перекрестился. – Даже к врагам, даже к тем, кто Его предал и продал. Поэтому евреям до сих пор удается избежать возмездия. Но близок час, карающий Бог все видит, все слышит и отомстит за кровь невинных!

– Так вы хотите сказать, что Ферди угодил к ним в лапы?!

– Не берусь утверждать, но вполне вероятно.

– Я возьму меч, – страшным голосом вскричал Сантьяго, – пойду к еврейским лавкам у Пуэрто де Тьерра и буду убивать выродков одного за другим, пока они не признаются, куда дели моего брата!

– Санти, сколько раз я тебе повторял: в гневе ничего не предпринимай. Как правило, поступки, совершенные в раздраженном состоянии, только запутывают положение, а не упрощают.

– Злодеи должны понести наказание!

– Ты прав, Санти, – мягко произнес падре Бартоломео, – но для этого нужно доказать, что они злодеи. Справедливость прежде всего!

– А вот этот, которого сегодня сожгли, – настаивал Сантьяго, – ел мацу на пасху?

– Думаю, что да.

– Какие еще доказательства вы ищете, святой отец? Каждого, чьи губы прикоснулись к этой адской стряпне, можно сжигать на костре.

– Молодость, горячее сердце, – вздохнул падре. – Знай же, что под давлением святого креста и, главное, опасаясь возмездия, многие евреи оставили свой мерзкий обычай. И теперь, чтобы сжечь негодяя, мы должны получить неопровержимые доказательства.

– Мы – это кто? – спросил Сантьяго.

– Трибунал святой инквизиции Кадиса. Поверь, Сантьяго, я не меньше тебя хочу разделаться с проклятым семенем Иуды. И у меня, опять же поверь, есть для этого все возможности и средства. Но! – Падре Бартоломео поднял вверх указательный палец, его излюбленный жест, хорошо знакомый Сантьяго по проповедям. – Иисус велел нам сдерживать себя, быть веротерпимыми и справедливыми. Я никогда не думал, что справедливость окажется для меня столь тяжким бременем.

Он ласково провел пальцами по большому кресту на груди и продолжил: