Хождение в Кадис

Сантьяго проснулся от холода. Красное утреннее солнце еще не успело высоко подняться над линией горизонта, и его слабые лучи только-только начинали подсушивать влажный песок, на котором лежал Сантьяго. Он сел и осмотрелся. О Боже праведный! Теперь понятно, почему так зябко: открыватели тайного оставили ему лишь нижнее белье, сняв всю одежду, включая сапоги. И золотой нательный крест, подарок доньи Клары, добрые христиане тоже сняли. Ничего святого! Опоить католика и украсть крест, символ веры, надежду вечного спасения! Во что же они верят, эти жалкие людишки?

Но он, он-то хорош, нечего сказать! И как его угораздило так попасться, ведь даже дураку было понятно, что это ловушка!

В правом виске остро закололо, словно туда вонзили длинную иглу, доходящую до самого мозга. Сантьяго схватился за голову руками и завыл от боли. Прошло немало времени, прежде чем висок отпустило; пошатываясь, он поднялся на ноги и побрел домой. К счастью, улицы Кадиса были почти пусты, и он добрался до двери с львиной мордой, успев собрать лишь пару-тройку осуждающе-недоуменных взглядов.

– Пресвятая Дева! – вскричал Хуан-Антонио, увидев Сантьяго. – Где же вы так напились, милостивый гранд?!

– Меня опоили зельем и раздели во сне, – ответил тот.

– Не рано ли вы начали таскаться по притонам, где так поступают с посетителями? – продолжал выговаривать слуга. – За все годы моего пребывания в этом доме я ни разу не видел вашего батюшку в таком состоянии. Как хотите, но я обязан доложить донье Терезе.

– Не смей ничего рассказывать, – четко выговаривая каждое слово, произнес Сантьяго. – Клянусь Девой, я не пил ни капли вина. Мне обещали показать, где находится Ферди, и я… В общем, сам я виноват, тут ты прав. Но ни вино, ни притоны тут ни при чем.

– Ох, Санти, Санти, – тяжело вздохнул Хуан-Антонио. – Но куда же смотрел Педро?!

– Его срочно вызвали на корабль. Ты прав, не надо было мне ходить одному, но…

– Ладно, пойду нагревать воду, срочно умойся, приведи себя в порядок. У тебя синяки под глазами и щеки опухли.

– Спасибо, Хуан-Антонио.

Слуга нежно погладил своего любимца по плечу и ушел разводить огонь под большим котлом для нагрева воды.

Отмывшись и позавтракав, Сантьяго почувствовал себя гораздо лучше. Боль в виске стихла, голова стала холодной и ясной. Еще бы, ведь он проспал всю ночь мертвым сном и неплохо отдохнул.

«Отдохнул, – фыркнул Сантьяго. – Они ведь могли подсунуть не дурманящее зелье, а настоящий яд, и твое тело сейчас грызли бы собаки со свалки. Пока родители начали бы поиски, от тебя остался бы обглоданный труп, который невозможно опознать. Все, больше ни одна самая красивая женщина не дождется от меня ни малейшего сочувствия!»

Во входную дверь отчаянно задубасили, и вскоре на пороге комнаты Сантьяго возник Педро.

– Куда ты пропал? – вскричал он, бросая шляпу в угол. – Я сам не сумел вырваться, послал матроса, но тебя уже и след простыл.

– Твой матрос, – отозвался Сантьяго, – по дороге зашел пропустить пару стаканчиков вина и выбрался из таверны к середине ночи.

– Откуда ты знаешь? – удивился Педро. – Сам догадался или кто успел рассказать? Нет, – перебил он себя, – рассказать тебе никто не мог, я приказал дать этому негодяю двадцать линьков, и он сейчас отлеживается в трюме. Значит – все-таки сам уразумел! Догадливый ты парень, однако!

– Это так несложно вычислить, – усмехнулся Сантьяго, – что я не могу взять в толк, почему ты сам не сообразил, посылая его ко мне.

– У нас был сумасшедший аврал, – ответил Педро, бесцеремонно усаживаясь на кровать Сантьяго. – И все зря. Каракка сияет чистотой, как невеста перед венчанием, а губернатор отменил свой визит. И никто не знает, он действительно собирался посетить нашу посудину или устроил это представление для поддержания порядка на кораблях вверенного ему флота.

– Ладно, послушай, что со мной произошло, – остановил его Сантьяго.

– Жулики! – вскричал Педро, едва дождавшись завершения рассказа. – Грязные, подлые жулики. И чем они разжились, старой одеждой?

– Если бы только одеждой, Педро! А новая кираса, меч в шитых серебром ножнах, полный кошелек, перстень с алмазом, золотой нательный крест. Пока я отмокал в кадке с горячей водой, Хуан-Антонио прожужжал мне все уши о том, сколько стоит пропавшая кираса и сколько раз он ходил к оружейнику, пока тот не высек на ней герб грандов де Мена, покрыл золотыми украшениями, пришил серебряные пряжки на ремешки, как он ежедневно полировал ее, чтобы она сияла, ну и сам понимаешь…

– Все прекрасно понимаю, мы отыщем этих жуликов и вырвем у них из пасти твою кирасу вместе с зубами. И разрази меня гром на этом самом месте, если я еще раз отпущу тебя одного!

– Да ну ее к черту, эту кирасу, не уподобляйся Хуану-Антонио! Наша цель Ферди!

– Мне почему-то кажется, – задумчиво произнес Педро, – что эти линии пересекаются. Больше того, я начинаю подозревать, будто несостоявшийся визит губернатора, о котором сам губернатор, вполне вероятно, даже не подозревал, был затеян с одной-единственной целью – оставить тебя одного.

– Педро, у тебя помутнение рассудка! – вскричал Сантьяго.