Хождение в Москву

На часах 8.20. Солнце давно уже поднялось выше нас и залило все майским светом. Сейчас его лучи не страшат никого на рабочей площадке. С лучами, как и с ветром, здесь не шутят.

... Лифт поднимает утреннюю смену монтажников, а ночная в таких же точно касках покидает свое рабочее место. Умытые светом люди не выглядят усталыми после бессонной ночи, после того, как они поднялись выше Эйфелевой башни.

* * *

Третье восхождение происходит осенью, в дни, когда москвичи уже спрашивают, глядя и бетонную вершину:

- Как ее держит земля?

Взгляды, брошенные на башню, рождают множество подобных вопросов, произносимых одними мысленно, другими вслух, с тех пор как труба Останкинской телебашни поднялась над землей.

24 тысячи тонн железобетона уложили в ствол Останкинской башни монтажники Высотспецстроя. Последний кубометр был поднят 15 сентября 1966 года и залит в основание площадки, что станет поддерживать стальную антенну. Последний кубометр бетона - праздник, собравший всех, кто осуществлял уникальное строительство.

- Я всего лишь автор инструкции по применению бетона, - говорит о себе генеральный контролер Борис Тринкер.

Я думаю, что эта инструкция дополняет проект башни. Тринкер имел дело с неповторимым серо-стального цвета останкинским бетоном еще за два года до того, как его уложили в ствол. Серые кубы бетона я увидел в опустевшей лаборатории, где два года длилось испытание холодом и теплом. Бетон замораживали беспрерывно 500 раз, а затем разогревали: крепость его только увеличивалась.

Первый куб бетона уложили в котлован, покрыв им обнаженный пласт земли и брошенные по традиции на его дно монеты. Их бросали все, начиная от землекопа, кончая начальником строительства, припасшим для этой цели новенький металлический рубль. Бетон навсегда покрыл кружочки металла, тот бетон, что будет служить и тогда, когда исчезнут из обращения монеты.

Ни одно сооружение мира из железобетона не будет подвергаться такому воздействию ветра, мороза, солнца, как телебашня в Останкино.

- Башня будет вечной, - говорит генеральный контролер по бетону. Эти слова сказаны с сознанием исполненного долга.

В крепости железобетона воплотились крепость мысли инженеров, крепость рук бетонщиков Москвы, ни разу не сорвавших подачу бетона.

В железобетонный пьедестал телебашни уложены тысячи тонн цемента Волковысского завода Белоруссии, щебня Клесовского карьера Украины, песка Татаровского карьера из Подмосковья и 1500 тонн отличной воды московского водопровода.

Последние струи воды стекают с самого верха ствола - из-под шатра, парящего в поднебесье. Монтажники поливают водой свежий бетон. Следят за регулярностью этой водной процедуры лаборантки.

Их было восемь. Они измеряли температуру бетона, прощупывали ствол ультразвуком, брали тяжелые пробы бетона и спускались с ними на землю. Лифт работал не всегда - тогда спускались на землю просто по лестнице. И поднимались по лестнице на высоту, скажем, 250 метров, то есть 80-этажного дома.

- Холодно было зимой?

- Когда поднимаешься, жарко...

Есть еще одна наружная лестница на башне, как на заводской трубе, сделанная на всякий пожарный случай.

Пожарным не пришлось ею воспользоваться. По этой лестнице спускались монтажники, спускались девушки-лаборантки.

В теплой дощатой комнатке сидят трое из восьми - Соня, Альбина, Таня. Они успевали подниматься на башню, ходить в школу и институт. Одна из них встретила на башне своего суженого. Он монтажник. То ли монтажник заприметил лаборантку, то ли она первая увидела его - башня сохранит эту тайну.

Вместе с лаборанткой, которая идет за последней пробой бетона, подхожу к лифту, где стоит котел с супом, шницели, бидон с молоком и ящик с хлебом.

Наверху с нетерпением ждут обеда. Бригада уместилась за двумя столами. От пара из котлов и тарелок стало теплее под куполом шатра.

Это последний обед бригады монтажников Алексея Никишина на высоте 385 метров. Его им не забыть никогда, как и мне, приглашенному за этот стол в поднебесье. Будут на башне другие обеды в комфортабельном ресторане. Но я не променяю этот обед, приготовленный в рабочей столовой и поданный на стол монтажникам, на самый первоклассный.

Вместо оркестра нам играет ветер, и в распахнутые двери брезентового шатра доносят шум города, стук колес по рельсам, звуки моторов. Вместо люстры нам светит скупое осеннее солнце.

Не успеваю встать из-за стола, как бригада исчезает. За минуту все шестнадцать человек поднимаются по лестнице на самый верх, на крышу.

Крыша как крыша, оцинкованная железом, окольцованная оградой. За ней в синей дымке, в облаках, туго перепоясанная нитями железных и шоссейных дорог Москва.

На этом фоне решают сделать свой прощальный снимок монтажники. Фотолетописец стройки, раз в неделю снимающий для потомков ее рост, на этот раз фотографирует не арматуру, тросы и кладку бетона.

Все на местах, кто стоит, кто сидит. Все в кадре. Готово.

- Майна! - командует какой-то весельчак, и бригада встает, чтобы уложить последний кубометр бетона в основание плиты - фундамента высочайшей антенны.