По оговору беглого солдата Пшонкина безвинно держаны были два крестьянина (Д. 2, указ № 20), по оговору крестьянина Григорья Петрова – 27 человек алатырских крестьян (Д. 2, указ № 82). Таинственность, какою окружены были все действия комиссии (освобождаемые из нее обязывались подписками держать в строжайшем секрете то, о чем их спрашивали), еще более способствовали распространению в народе чувства страха и томительного беспокойства. Явившийся добровольно в Синод оговорной купец Фёдоров признавался в своем доношении, что бежал из Москвы, увидав у своей квартиры присланную из комиссии военную команду «затем, что слышал прежде народный от той комиссии везде страх, – многих в Москве и из уездов обывателей, иных и безвинно по напрасным от воров оговорам, нечаянно во оную комиссию забирают, что и ему, Фёдорову, не попасть в нечаянное и безвинное какое истязание» (Д. 2, указ № 25).