Хождение за два-три моря

Ночь прошла сумбурно. На мели провозились несколько часов; снявшись, спать уже не ложились. В темноте по каналу не разгонишься. «Гагарин» ощупью, осторожно шел по слабо светящейся водной ленте. Странно было слышать, стоя на руле, непривычно редкое, вкрадчивое постукивание мотора. Зябко было стоять на носу, высматривая повороты. По очереди дремали на овчине, раскинутой на досках палубы. В предрассветной сырости шерсть остро пованивала. Дважды нас догоняли суда, и тогда в свете прожектора от мачт ложились контрастные тени, в кустах на берегу сонно покрикивала, встречая ложный восход, мелкая птичья сошка. Десятый шлюз прошли еще затемно.

А потом, в широком водохранилище, мотор заревел. Солнце ползло вверх, исчезал туман. Яхта неслась вперед. Мы не задумывались о том, куда спешим, не вспоминали, что за оставшиеся три дня до Астрахани все равно не успеть. Потерянное время властно требовало: наверстай меня!

Ворота открыты, «Гагарин» на полном ходу врывается в камеру. Швартуемся лихо: то ли приобрели опыт, то ли везение; скорее второе. Но мы делаем вид, что лихая швартовка — дело привычное. Рядом теплоход «Сурск». На палубе толпятся матросы, две девушки в белых халатах уставились на яхту.

— Привет из Одессы! — Сергей грациозно машет багром.

— Смотрите, вот оно! — Данилыч указывает вперед.

Вода почти вровень с краями шлюза, впереди далеко виден канал. Триумфальная арка шлюза № 8 — всего в нескольких километрах. Многозначительно переглядываемся. На этом участке «Сурску» нас не обогнать, разогнаться не успеет. Данилыч ухмыляется. Я легко читаю мысли шкипера: этот неуклюжий, широкозадый бедняга «Сурск» еще не знает, что его ждет…

Вода с грохотом покидает шлюз. Мокрые стены все выше. Опускаться непривычно, но размышлять об этом нет времени. Ворота полностью не открылись, а «Гагарин» уже ринулся вперед, в узкий проход. Данилыч врубает «самый полный». Мотор возмущенно ревет, корпус яхты вибрирует, на корме дрожит и дребезжит «Яшка», «Сурск» пыхтит далеко сзади, и нам становится еще веселей.

— А не выпить ли компоту? — Сергей по своей инициативе ныряет в каюту, достает кружки, ведро с прохладным абрикосовым напитком, сам разливает, подает… чудеса, да и только.

— Удивительно вкусно!

— Почему «удивительно»?

— Я ж его сам варил! — объясняет Сергей.

Мы пьем компот, прозрачный, с приятной кислинкой. Отличная погода сегодня! Ветер зашел на северо-восток, впервые за последнюю неделю появились облака. Их тени плывут по воде, мы идем по чередующимся теневым пятнам. К поверхности тянутся и слегка колышутся длинные плети водорослей.

«Сурск» пыхтит за кормой все ближе, но ему нас не догнать. Шлюз № 8. Останавливаемся, ждем. Ворота перед теплоходом открываются, мы вежливо пропускаем его вперед и заходим следом.

Приятные все-таки ребята шлюзовщики, выдержанные, с железными нервами. Ведь могли бы и выгнать. Яхта в шлюзе — тело инородное. Швартуемся к «Сурску», Сергей выскакивает на его палубу и бежит за хлебом.

— Куда лезешь? — кричит вахтенный. — Освободите кнехт, с меня премию снимут!

При этой мысли лицо матроса грустнеет. Неожиданно я замечаю у шлюза ларек с пивом и, понимая, что туда уже не успеть, тоже грустнею. Данилыч грустнеет, заметив на борту «Гагарина» новую борозду. Возвращается Сергей. Грохочет вода, открывается щель передних ворот. Я показываю судовому врачу отходящий ларек.

— Пиво?! — тихо говорит Сергей. И только тут мы понимаем, что такое настоящая грусть…

На этом участке нам придется туго. Шлюз далековато, километрах в семи. Какое-то время держимся впереди, но «Сурск» пыхтит все ближе. Я вспоминаю непритязательный анекдот про червяка, которого переехал паровой каток. Забыв о пивной грусти, все дружно смеются.

Канал изменился. Здесь он похож на цепь небольших озер. Берега зеленые, появились деревья, машины, дачи.

— Смотри, кацапы жить научились! — Данилыч приятно удивлен.

Дачи двухэтажные, из белого кирпича, это скорее особняки, а не дачи.

— А давайте, господа, тут заночуем!

— Зачем?

— Отдохнем. Напросимся к хозяйке какой-нибудь на ночь… А?!

— У хозяйки такого особняка без вас найдутся…

— Не скажи. Тут должно быть много вдов, — со знанием дела говорит шкипер. —

Пока двухэтажный дом отгрохаешь, не один инфаркт хватит.

Мы опять смеемся. Сегодня все кажется смешным: такой день. Ясно, что ночевать мы здесь не будем. Надо идти, пока идется, не упускать полосы везения. Сейчас, кажется, как раз такая полоса. «Сурск» вырывается вперед, но ненадолго. Навстречу движется крупный лесовоз, «Сурск» поневоле замедляет ход, и в шлюзе № 7 мы снова вместе.

— Знаешь, как назовем эту главу? — говорит Сергей. — «Их было много на каждом километре»!

— Кого «их»?

— Шлюзов.

Он прав. Шлюзы идут косяком, как сельди. Мотор ревет на «самом полном». Если мы и дальше не отстанем от «Сурска»…

— Вечером на Волге будем! — оканчивает мою мысль Данилыч и подмигивает. Вид у него немного хмельной. Я и сам чувствую, что хмелею от удачи, от скорости, с которой мы проходим этот путь вниз.

— Сынки мои дорогие! — растроганно говорит капитан и обнимает меня за плечи.