Хожение за три моря Афанасия Никитина (другой перевод и текстологическая обработка)

в, связи с непонятностью самих фраз». ¹⁹Как справедливо заметил исследователь научного творчества Н. С. Трубецкого, в этом случае «Трубецкой видел в тексте Афанасия Никитина особенно крайний пример того,, что формалисты называли «установкой на выражение» и, более того, в форме, близкой к «заумному языку», тому самому материалу, которому были посвящены первоначальные теории формалистов». ²⁰Служа «средством повышения чуждости и экзотичности», нагромождение восточных слов вместе с тем играло, согласно Н. С. Трубецкому, и «символическую роль». В Индии Никитин молился и рассуждал о вере «по-русски, т. е. непонятно окружающим»; после возвращения в Россию «перемена окружения вызвала переворачивание наизнанку языковых выражений психического состояния», и Никитин на восточных языках «пишет теперь такие мысли, которые в Индии приходили ему в голову по-русски.. .». ²¹Как именно происходило такое «переворачивание наизнанку языковых выражений»? Вел ли Никитин в Индии дневник и на каком языке? Никакого ответа на эти естественные вопросы мы у автора не находим.

Заметим, что симметричное расположение фрагментов «Хожепия» не было доказано Н. С. Трубецким. Предложенное им разделение текста на отрезки «спокойного изложения» и «религиозно-лирические отступления» весьма субъективно: многие отрывки, отнесенные Н. С. Трубецким к числу «религиозно-лирических», включают описания и «статического» и «динамического» характера; ряд разделов совсем пропущен и никак не охарактеризован исследователем. ²²Но и самая постановка такой композиционной задачи Афанасием Никитиным вызывает серьезные сомнения. Н. С. Трубецкой не задавался вопросом, как мог Никитин в то короткое время, которое оставалось ему жить после возвращения на Русь (Литовскую), расположить столь симметрично отдельные части своего сочинения или проделать ту лингвистическую метаморфозу («переворачивание наизнанку языковых выражений»), которую приписывал ему исследователь. Композиция литературного произведения, конечно, содействует его «художественной ценности», но возможна ли такая единая композиция (с симметрично построенным концом и началом) в сочинениях, н^исан- ных как дневник и не подвергшихся существенной авторской переработке— скажем, в дневпиках Л. Н. Толстого? Мнение Н. С. Трубецкого о сознательном, столь изысканном расположении Никитиным отдельных частей его рассказа неразрывно связано с предположением, что «Хоже- ние» было нс путевыми записками, а памятником, созданным с начала до конца уже после его путешествия.

«Плодом единого литературного замысла, осуществленного после возвращения из путешествия за три моря, т. е. по дороге в Смоленск», т. е. мемуарами, написанными задним числом, считали «Хожение» и авторы, ставившие вопрос о его литературном характере среди других вопросов,

¹⁹Труб., с. 446—447; ср. с. 449—452.

²⁰Titunik J. R. Betweei) Formalism and Structuralism, p. 313.

²¹Труб., c. 448.

²²См. ниже, «Таблица композиции „Хожения за три моря“».

Ь*

например А. М. Осипов, В. А. Александров и Н. М. Гольдберг, а также Н. В. Водовозов. Н. В. Водовозов утверждал, что если Никитин иногда говорит о своих переживаниях в настоящем времени или выражает «недоумение, чем закончится то или иное приключение, то это является литературным приемом, к которому автор прибегает для большей драматизации рассказа». ²³

Как «писателя оригинального, старавшегося придать экзотичность своему изложению», рассматривал Никитина и С. Н. ІПамбинаго в своей краткой, но, к сожалению, весьма неточной заметке о нем в десятитомной «Истории русской литературы». ²⁴

Тенденции «возвышения» или «углубления» образа Никитина и как торгового деятеля и как писателя наиболее последовательно в нашей литературе противостоит статья В. П. Адриановой-Перетц, помещенная в двух академических изданиях «Хожения за три моря» (серия «Литературные памятники»). Впервые к «Хожению» Афанасия Никитина В. П. Адрианова-Перетц обратилась в 1948 г. — в первом из этих изданий, но ее работе над этим памятником предшествовала многолетняя работа над произведениями близкого жанра — паломническими «хождениями», с которыми сравнивал записки Никитина и Н. С. Трубецкой (чья работа была в 1948 г. исследовательнице неизвестна). В. П. Адрианова-Перетц занималась «хождениями» игумена Даниила (в различных версиях и переработках), Арсения Салунского, Даниила Корсунского, Василия Гагары, Ипполита Вишенского. «Хожение за три моря» она сопоставляла с «хождениями» и с описанием русского посольства на Ферраро-Флорен- тийский собор: «Эту традицию „хождений* ⁴отразил в своем ярко окрашенном авторской индивидуальностью рассказе о путешествии „за три моря** и Афанасий Никитин». Но, отмечает автор, «отдав — сознательно или невольно — дань литературной традиции, Афанасий Никитин создал для передачи своих впечатлений лично ему принадлежащую манеру изложения, свой стиль».