Хозяева джиннов

– Слава? – усмехнулась пожилая джинния. – Ее мне не хватает? – Она фыркнула, скривив седую морду. – Я живу среди смертных. Они бывают надоедливыми, да. Но и замечательными. Они навещают меня на Ид-аль-Фитр. А я готовлю их детям ид кахк[97]. О! Дети! Самые восхитительные из смертных!

– Слава… – начал король ифритов.

– Я слышала тебя первые несколько раз, – перебила старая джинния, отмахиваясь клюкой. – Мне не нужна слава. Я просто хочу домой. Мир, который вы хотите создать, состоит из войны и огня. Как по мне, это не похоже на славу. Это похоже на ад.

Лицо короля ифритов застыло. Он посмотрел на большого ифрита:

– Положи конец этой дерзости! Яви им наказание за неповиновение владыкам!

Ифрит на крыше повернулся к непокорной джиннии. Фатима почувствовала, как напряглась Сити, готовясь к бою. Она схватилась за собственный меч – хоть мало что могла сделать против создания из огня в пять раз ее крупнее. Какое-то мгновение джинн смотрел на старушку с головой онагра, а затем его широкие плечи поникли.

– Я не могу, – сказал он. Затем торопливо добавил: – О Великие Владыки.

– Опять дерзость? Даже от тебя? – Глаза короля ифритов расширились.

– О Великий Владыка, – мотнул головой большой ифрит, – вы должны понять, я искал покоя не без причины. Все ифриты, придя в этот мир, искали место, где могли остаться одни. Когда мы вместе, нас охватывает кровавый огонь, побуждая пылать и поджигать все вокруг. Но поодиночке мы можем жить с нашими мыслями. Размышлять о цели своего существования. – Он поднял голову, осмелившись встретиться со свирепым взглядом парящего гиганта. – Это называется философия.

– Фи-ло-со-фия? – поморщился король ифритов.

– Да, – энергично закивал большой ифрит. – Это способ исследовать природу существования и нашего места в нем. Чем больше я думал, тем больше я начинал себя понимать. Осознавать, что создан для большего, чем топить врагов в огне. Я начал читать великие произведения смертных и других джиннов. Именно так я выяснил, что пацифист.

Фатима моргнула. Девять Владык тоже выглядели озадаченными. Они начали переговариваться между собой, пока один не спросил:

– Что это такое? Па-ци-фист?

– Тот, кто не совершает насилия над другими, – объяснил большой ифрит.

– Он поклялся не совершать насилия, – добавил ифрит поменьше женским голосом. – Вот почему то, что сделала с ним смертная, так ужасно.

Большой ифрит опустил голову, и Фатима впервые увидела в его глазах ранее не замеченное чувство – боль. Возможно, даже вину.

– Ты тоже последовательница этой самой фи-ло-со-фии? – с отвращением спросил король.

– О нет, – ответила ифритка. – Я скульптор.

– Она очень хороша! – вставил большой ифрит. – У нее получаются прекрасные пейзажи из песка и камня! – Другие ифриты поменьше согласились, чем заставили свою спутницу смущенно потупиться. – Мы ей говорили, что она должна выставлять свое искусство. Но она интроверт, и мы хотим уважать ее чувства.

Король ифритов выглядел таким же ошарашенным, как Фатима. Понимало ли министерство этих существ на самом деле?

– Я тоже не буду кланяться, – послышался другой голос. Он принадлежал кобальтово-синему мариду, стоящему на крыше. Тот поднялся с колен. – Не мы вас вызывали. Мы не просили вашего возвращения. Я преклоняюсь только перед Создателем!

К нему присоединился еще один джинн, водный джанн. «Мы не будем рабами!» Поднялись еще несколько, и все они выкрикивали те же слова протеста. Казалось, прорвало плотину. «Мы не будем рабами! Мы не будем рабами!» Лозунг подхватили на улицах, собрание превратилось в массовый протест с криками и воздетыми кулаками. Девять Лордов уставились на толпу в неверии. Фатима не думала, что они привыкли к слову «нет».

Наконец король ифритов поднял булаву и проревел:

– Молчать!

Воцарилась тишина, но ни один джинн не вернулся на колени. Их кулаки оставались сжатыми, а взгляды стальными. Фатима чувствовала, как воздух наполняют магия и напряжение, густые потоки, щекотавшие волоски на ее коже. То была прелюдия к битве между джиннами и владыками, что некогда ими правили. Она не хотела даже представлять, к каким разрушениям может привести эта схватка.

– О Великие Владыки! – воззвала агент, снова выступая вперед. – Джинны этого мира сделали свой выбор! Вы утверждаете, что хотите привести их к лучшей жизни. Неужели теперь вы пойдете на них войной? Прольете их кровь? Ради чего?

Взгляд короля ифритов вернулся к ней, из глубины горла раздался грохот. И только когда на его огненном лице расплылась ухмылка, следователь поняла, что он смеется.

– Ради чего, смертная? – Его голос возвысился до раскатов грома. – Услышьте меня, жалкие джинны! Предатели своей крови! Вы выступаете против своих владык? Тех, кто поведет вас к величию? Если вы не склонитесь добровольно, вас заставят – или сломают!

Поднялись гневные крики и рычание. Фатима снова попыталась перекричать шум. Но это было бесполезно. Те же джинны, что несколько минут назад дрожали от страха, теперь решили не отступать ни на шаг. Как, похоже, и Девять Владык.