Хозяева джиннов

Окрик Сити заставил Фатиму поднять голову вовремя, чтобы увидеть несущееся на нее массивное щупальце. Она упала на пол, прикрывая голову, но бросок прошел мимо и выше, в поисках источника пуль. Она обернулась и увидела, как Сити отпрыгивает от замахнувшейся конечности, по-кошачьи ловко приземляясь на стол. Женщина закинула винтовку за спину и надела свои серебряные когти на руки. Взревев, она полоснула толстое щупальце, оставляя в его плоти глубокие раны. «Не кошка, – подумала Фатима, – львица!» Еще одно щупальце быстро присоединилось к схватке, разворотив комнату и в ярости швыряя мебель в маленькую фигуру, остававшуюся за пределами досягаемости.

Фатима бросила взгляд вперед, обнаружила, что путь чист, и почти закричала от облегчения. Она вскочила и снова бросилась к Часам. Когда агент добралась, то уставилась на сложную конструкцию машины, где все железные шестерни и валики поворачивались в гармоничном единстве. Из механизма доносилось громкое тиканье, будто бьющееся сердце некоей метрономической сущности. «Пространство и время, – сказала джанн». Они открывали дверь. Часы были слишком большими, чтобы их передвинуть, но, может, она сумеет что-нибудь сделать со временем.

Фатима занесла трость, выискивая место между вращающимися шестеренками – обнаружив его, агент вогнала трость до самого львиноголового набалдашника. Две шестерни замедлились, и на мгновение она посмела надеяться. Затем, с резким хрустом, железные зубы перегрызли трость, проворачиваясь вперед и дробя ее в пыль. Сердце Фатимы пропустило удар.

Этого недостаточно. Творец превзошел себя. Машина была создана, чтобы достичь совершенства. Он выковал каждую шестеренку, каждую деталь поместил на место придирчивой рукой, с невероятным вниманием и непоколебимой волей. Это были не просто часы, это шедевр идеальной точности. Так просто его не остановить.

Идеальная точность. Мысль вертелась в голове Фатимы, словно резонируя с ритмичным тиком. Ухватившись за выступающую деталь, она подтянулась и полезла вверх. Часы воистину были работой Творца. Существа не просто стремящегося, но одержимого совершенством. Существа, которое верит, что каждая деталь его виртуозной конструкции будет исполнена с абсолютной точностью – или не будет изготовляться вообще. И в каждых часах существовал механизм для поддержания их точности. Фатима карабкалась, пока не добралась до места, где могла заглянуть в железный корпус Часов, мимо циферблатов и шестеренок, пытаясь отыскать механизм подводки, пока не нашла его. Маятник – толстый металлический брусок, ровно обрезанный с обеих сторон. Он раскачивался вперед и назад в равномерном ритме, позволяя каждому зубцу в огромном центральном маховике раскручиваться в точный срок. Брусок был слишком большим, чтобы его снять. Но если она сможет как-то расстроить его ритм…

Не задумываясь, Фатима достала из нагрудного кармана круглый кусок золота. Часы ее отца. Слава Аллаху! Она засунула руку в корпус, заталкивая часы между маятником и маховиком. Маленький кусочек металла заклинил механизм, и маятник резко остановился. Фатима задержала дыхание, молясь, чтобы это сработало. Раздался сдавленный стон, и по Часам пробежала пугающая дрожь. Каждая шестерня останавливалась и заедала, лишаясь своей идеальной точности. Гармоничное движение сменилось растущим разладом, будто само время теряло определенность. Фатима оглянулась, чтобы увидеть, как зияющая дыра в воздухе колыхнулась – и начала медленно закрываться.

Она могла триумфально закричать, но ужасный вой разнесся снова, на этот раз перемежаясь прерывистыми рыками. На один заставляющий замереть сердце миг дыра внезапно расширилась. Глядя во тьму, расстелившуюся перед ней, Фатима уловила силуэт чудовищной фигуры, которую она даже начать описывать не смогла бы. И каждый страх, каждый кошмар, которые когда-либо ее посещали, поднялись в ее груди. Затем, как лента, достигшая предела, дыра сжалась, коллапсируя в себя, когда реальность схлопнулась громовым хлопком бога.

Фатиму отбросило от Часов, когда сотрясающий рев пронесся по залу. На мгновение она была в полете, затем с силой грохнулась оземь. Из ее легких со всхлипом выбило воздух, а в плечах, ударившихся о камень, вспыхнула агония. Следователя несколько раз перевернуло, прежде чем спина во что-то врезалась, остановив движение. Долгое время она лежала в оцепенении головокружительной боли, со звоном в ушах.

Затем кто-то появился, поднимая обломки, упавшие на нее. Сити. Женщина была покрыта пылью, кровь струилась из множества порезов – включая рану, окрасившую в багряный цвет волосы с правой стороны головы. Она протянула руку, и Фатима удостоверилась, что подает неповрежденную. Поднявшись, они обозревали зал, теперь почти неузнаваемый, с расщепленной мебелью и раскуроченными устройствами. Одна из стен рухнула, и воздух наполняла густая клубящяяся пыль. Часы уцелели только частично, несколько шестерней упрямо продолжали крутиться. Сама дверь исчезла.