Хозяева джиннов

– Некоторые пуштунские сказки утверждают, что ала можно напугать и выгнать железной лопатой, – добавил Хамид. – Кавказские истории наставляют людей в отдаленных регионах помещать нож, ножницы, инструменты – что-нибудь железное – над дверьми или в нижней части трубы, чтобы отгонять алов.

– Тетушка Марьям сказала, что в Армении для изгнания алов используется железо, – уловила Абла.

– Именно, – сказал Хамид. – Мы решили, поскольку дух вроде бы из Армении, лучше использовать армянские методы.

– Разумно, – одобрительно кивнула она, а затем ее глаза вспыхнули. – Подождите!

Сити спрыгнула со стула и почти бегом отправилась в заднюю комнату. Вскоре она вернулась, широко улыбаясь и держа в правой руке небольшой черный предмет. «Кинжал», – удивленно сообразил Хамид.

– Кое-что железное, – сказала нубийка. Она ловко прокрутила клинок между пальцами и с изящным перехватом протянула его Хамиду рукоятью вперед. От этой демонстрации брови следователя поползли вверх, и он, уже не в первый раз, задумался, кем именно Абла – или, возможно, Сити – была на самом деле.

– Благодарю, – кивнул он, принимая кинжал. – Хотя, судя по предыдущим словам, я уж решил, что ты не хочешь, чтобы мы изгоняли духа.

Ее улыбка исчезла, сменившись свирепым выражением, глаза засверкали.

– Она поедает детей, – почти прорычала Сити. – Милых, толстеньких, невинных детишек. Кто так делает? К дьяволу это чудовище. Мочите ее!

Хамид официально склонил голову, чувствуя, будто получил приказ, а не просьбу.

– У нас остается еще одна проблема, – сказал следователь, когда она снова уселась. – Нам кажется, дух нас узнает. Она появилась перед шейхой Надией, поскольку знала, что там были женщины. Предыдущее нападение тоже было на женщину. Она выгоняет мужчин, но форму для нас не принимает. В идеале нам нужна беременная женщина в качестве приманки.

– Я надеюсь, вы двое понимаете, что не существует настолько глупой женщины с ребенком, которая согласится быть приманкой для духа-убийцы, – ответила Абла. – Она, скорее всего, всех своих братьев и родственников на вас натравит, если вы даже предложите подобное.

– Мы понимаем, – заверил ее Хамид. – И мы никогда так не поступим. – Они с Онси обсуждали этот вопрос по дороге к ресторану. И согласились, что больше не будут сознательно рисковать гражданскими. В министерстве были женщины-агенты – но их было очень немного. Насколько он знал, единственная, жившая в Каире, не носила платьев. «Кроме того, это было их дело, – твердо подумал он. – Они его и закроют».

– Я думал над этой проблемой, – сказал Онси, оттирая пальцы от пудры с пирожных. – Мне кажется, есть способ выманить духа, обманув ее. – Он сделал паузу, на его круглом лице появилось сомнение. – Ты помнишь мой рассказ, как в Оксфорде я был в драмкружке и играл Катарину из «Укрощения строптивой»? Ну все в основном согласились, что я был довольно хорош.

Когда Онси изложил свой план, Хамид застонал. Абла, с другой стороны, с трудом сдерживала восторженные повизгивания.

Глава шестая

Следующим утром Рамзесская станция кипела жизнью. С самого рассвета люди вливались в транспортный узел, прибывая на трамваях со всего Каира и воздушных кораблях со всей страны. Женщины преобладали в ошеломительной степени: юные и старые, коптки и мусульманки, в модных городских нарядах или более традиционных платьях, в рабочих спецовках и униформах медсестер, в школьных формах и государственном обмундировании. Они прибывали с плакатами и растяжками, где были написаны названия их городов, городков и сел, скандируя, хлопая и распевая, пока собирались во все разрастающиеся толпы. Знаки, призывающие голосовать, были повсюду, на многих изображения активисток, несколько даже с лицом королевы. Развевающийся флаг с двуликой Хатшепсут – символа Египетского феминистского сестринства – свисал с ограды наверху, рядом с другим, с надписью: «ЖЕНЩИНЫ 79-го ЖИВУТ!» Атмосфера была наэлектризована, все собрались на этом историческом месте, чтобы услышать решение парламента о предоставлении величайшего права большинству населения Египта.

Хамид нервно поправлял вуаль на своем лице, пока он и Онси пересекали Рамзесскую станцию. Когда следователь согласился с планом юноши, то надеялся, что они просто натянут галабеи, которые в более удаленных местах все еще носили и мужчины, и женщины. Но Абла настояла, что так дело не пойдет, и сумела отыскать на базаре ночного портного, который сумел бы подготовить заказ за несколько часов. Он сдержал свое слово, подогнав платья к утру. Для такого короткого срока наряды были изысканы – полностью белые, пошитые в смеси парижской и египетских мод, популярных среди высших классов каирских женщин, с круглыми шляпками, с которых спускались полупрозрачные вуали, окутывающие их лица небольшими облачками.