Хозяева Острога

— Ну-у-у… — Чечава закатила глаза к потолку, будто бы обдумывая что-то весьма важное. — Я бы тебе тогда ни в чем не отказывала. А то раньше, помнится, ты у меня частенько получал от ворот поворот.

— Разве? — делано удивился Темняк. — Я такого случая что-то не помню.

— Не помнишь — и ладно, а если помнишь — забудь. Я, между прочим, потому сюда и явилась, чтобы исправить прежние ошибки, — она встряхнула всеми своими одеяниями, отчего по комнате даже душистый ветерок пронёсся. — Пока собралась как следует, уже очередь стоит в сто человек. Подавай им, значит, Темняка Опору! Я от обиды даже зареветь собралась, а тут твой холуй подскочил.

— Он не холуй мне, а приятель, — запротестовал Темняк, стараясь заглушить недовольное бормотание Бадюга. — Теперь касательно ошибок… Хотелось бы знать, как в твоем понимании должна выглядеть работа по их исправлению?

— Да очень просто! Отныне и на веки вечные я твоя, — без тени смущения заявила Чечава.

— Но я ведь жениться не собираюсь, — поспешил сообщить Темняк.

— А я к тебе в жены и не набиваюсь! Я твоей соратницей собираюсь стать. Где надо, помогу. Кому надо, словечко замолвлю. Баб наших на твою сторону буду склонять. Без баб-то ваш поход не состоится. Если надо куда сбегать — сбегаю. Я быстрая! — Задрав юбки, Чечава продемонстрировала свои ноги, стройные в голяшках и пышные в бедрах. — Ну и вообще, буду состоять при твоей персоне для выполнения разных деликатных поручений. Есть в нашей жизни такие дела, с которыми не справится ни один даже самый преданный слуга мужского пола. Согласен?… Почему ты молчишь?

— Думаю, — ответил Темняк. — Прямо скажем, озадачила ты меня.

— Если ты не уверен в том, что я пригожусь, давай устроим мне маленькое испытание. Ты ведь сегодня уже намаялся, наорался, перенервничал, даже подраться с кем-то успел, — она осторожно коснулась шеи Темняка. — Понятное дело, что после такой встряски душа будет не на месте. А я тебя привечу, приласкаю, успокою. Совсем другим человеком станешь. Попробуем?

Темняк ещё ничего толком не успел ответить, а одна из пышных юбок уже полетела в него.

— Только ты холуя своего убери, — продолжая раздеваться, попросила Чечава. — А то подглядывать будет.

— Да я и сам уйду! — подал голос Бадюг. — Очень уж мне охота на ваши голые задницы смотреть.

Он удалился, громко топая ногами, но девице этого показалось мало — на всякий случай она закрыла дверь, ведущую в соседнюю комнату, на засов. Стыдливость, демонстрируемая Чечавой, как бы подтверждала её скоропалительное моральное перерождение.

Лифы и юбки (шились все эти вещи на заказ из специально выделанного “хозяйского пуха” и стоили баснословно дорого) уже покрыли Темняка пышным невесомым облаком, но Чечава по-прежнему выглядела вполне одетой. Такой наряд был хорош ещё и тем, что давал мужчине возможность подумать напоследок — а нужно ли ему то, к чему он так страстно стремится.

Чечава между тем рассуждала:

— Я совсем-то раздеваться не буду. Мы ведь проводим испытания, верно? Вдруг тебе когда-нибудь захочется ласки прямо в походе или, хуже того, в бою. Там ведь голышом не попрыгаешь. Поэтому отныне будем заниматься любовью только в полном… или почти полном облачении.

Такое предложение вызвало у Темняка вполне резонное возражение.

— Вряд ли меня потянет к тебе во время боя. В такой ситуации под юбку к бабам лезут только последние трусы. А кроме того, ласкать одетую женщину — это ещё один повод для нервного расстройства. Ведь в какой-то мере мужчины любят и глазами. Поэтому для первого раза ты хотя бы часть одежды сними. Да и жалко такие дорогие вещи портить.

— Я стесняюсь! — заявила Чечава, хотя избыток пудры на её личике не позволял убедиться в искренности этих слов.

Тем не менее к куче одежек, покрывавших Темняка чуть ли не с головой, добавилось ещё несколько, и Чечава предстала перед ним обнаженной до пояса. Надо сказать, что одно только созерцание её грудей и плеч отбивало всякое желание отправляться в дальний поход. Природа наделила Чечаву формами, приковывающими мужчин к месту, а тащить такое великолепие невесть куда вообще казалось кощунством.

— Снимай уже и всё остальное, — сдавленным голосом попросил Темняк.

— Нет-нет! — запротестовала Чечава. — Так будет в самый раз. Обещаю, что ты останешься довольным. Очень довольным.

В общем-то, девица добилась своего. Как Темняк только ни крепился, а в конце концов против её чар не устоял.

— Позволь мне хотя бы раздеться, — промолвил он, похожий на опрометчивого пловца, угодившего в пенное кипение водоворота.

— Не надо, я сделаю всё сама.

Распушив оставшиеся на ней юбки, Чечава навалилась на Темняка (ну совсем как Свист за полчаса до этого!), и они рухнули на ложе, хорошо знакомое всем мало-мальски популярным блудницам Острога.

Темняк запутался в ворохе женских нарядов, словно кролик, угодивший в силки, тем более что Чечава, шутки ради (а может, из каких-то иных побуждений), всё нагребала и нагребала их на своего кумира, теперь превратившегося в любовника.