Хозяева Острога

— А ты не преувеличиваешь опасность, которую представляет для человека “вечная роса”? — осведомился Темняк, посылая в набегающих врагов стрелу за стрелой.

— Вовсе нет. Только действует она не сразу. Особенно в малых дозах, — пояснил Тюха, потихоньку готовившийся к рукопашной схватке.

— Не занимайтесь ерундой, — пробормотал Свист, синюшная бледность которого сменилась сейчас багровым румянцем. — Давай подпустим их поближе и изрубим спиралями.

— Толковый совет, — сказал Темняк, расстрелявший уже половину своего боезапаса. — И боюсь, что нам придётся ему последовать.

Каждый из вражеских боешников, кроме Бальзама, которого Темняк пока щадил, был уже задет стрелой, а некоторые даже по два раза, но это ничуть не смирило их боевой пыл, ну разве что сбило с темпа.

“Вечная роса” начала действовать лишь в самый последний момент, когда расстояние между двумя противоборствующими стаями сократилось до десяти шагов. Сначала у боешников подкосились ноги, потом из рук вывалилось оружие, а вслед за тем на них напал сон, мало чем отличимый от глубокого обморока.

До линии обороны, которую держала стая Темняка, добежал один лишь Бальзам.

— Привет, — сказал Темняк. — Давно не виделись.

Бальзам в полной растерянности обратился к Свисту:

— Ну как, тебе лучше?

— Ещё бы! — ответил тот, пытаясь достать своего спасителя спиралью.

— Прекратить! — приказал Темняк и для пущей убедительности заслонил Бальзама щитом. — Бой закончен. Кто обидит пленного, будет иметь дело со мной.

— На Бойле пленных не берут, — осмелился возразить Тюха.

— Раньше не брали. А теперь… — Темняк хотел сказать “возьмем”, но вовремя поправился: — Попробуем.

Оспаривать неординарное решение командира не стал даже щепетильный Свист — видно, оно соответствовало его личным интересам.

— Победа за вами. Бери, — Бальзам протянул Темняку горшочек со снадобьем. — Все как договаривались…

— Ты не маячь на виду, а становись с нами в одну шеренгу, — посоветовал Темняк. — Авось Смотритель не отличит четверку от пятерки.

— Зато черное от белого отличит обязательно, — вмешался Тюха. — Надо бы ему мордашку чем-то измазать.

Кинулись на поиски соответствующей краски, но ничего подходящего не нашли. Даже золу, оставшуюся от костра, ночью завалило свежим мусором. Пришлось довольствоваться обыкновенной грязью, благо, что в каждой норе её хватало с избытком.

Теперь все зависело только от Смотрителя, и он не замедлил явиться, упав с небес, словно плевок, оброненный демоном зла.

Первым делом он, естественно, занялся побежденными — споро и деловито, будто бы в собственных апартаментах прибирался, превратил их в несколько щепоток праха.

Бальзам, которому грозила аналогичная участь, всхлипнул, а Темняк внятно произнес:

— Сволочь кровожадная!

Теперь, когда расправа совершилась, Смотрителю полагалось бы сматываться — на Бойле кипело сейчас множество других схваток, и ему нужно было везде поспеть. Однако призрачная тварь почему-то медлила, порождая в людях дурные предчувствия.

— К нам присматривается, — упавшим голосом молвил Бадюг. — Накликали беду на свою голову…

Эти слова, высказанные совершенно безотчетно, как бы подстегнули Смотрителя, и он бросился на боешников, немедленно вскинувших свои жалкие щиты.

Все произошло в мгновение ока. По улице словно скорый поезд пронесся. Свиста и Темняка отшвырнул в одну сторону, Тюху и Бадюга в другую, а Бальзам исчез, точно его здесь вообще никогда не было. Сгинул и Смотритель, только где-то вверху раздался стремительный шорох, будто бы по стене мазнули огромной метлой.

— Жаль мальчишку, — сказал Тюха, потирая ушибленный бок. — Мог бы нам пригодиться.

— Жаль, конечно, — согласился Темняк. — Хорошо хоть, что на нас нет его крови…

На новое место перебирались не спеша, обременённые не только обезножившим Свистом, но и многочисленными трофеями. Темняк даже умудрился собрать все свои стрелы, так и не утратившие губительных свойств.

Когда плотно поели и уложили спать Свиста, на которого снадобье покойного Бальзама подействовало словно морфий, Бадюг, поглаживая лук, со значением произнес:

— Как я понимаю, отныне мы стали непобедимыми.

— Судить об этом пока рановато, — ответил Темняк. — Но мне кажется, что наши мытарства только начинаются. А какого мнения придерживается наш старожил?

— Скорее всего, ты прав, — сказал Тюха. — Нас, наверное, уже взяли на заметку. А потому и врагов в следующий раз подберут посильнее. На Бойле расслабляться не приходится.

— Что ты имеешь в виду, говоря о сильных врагах? — осведомился Бадюг. — Ветеранов мы уже били. Новичков тоже. Ну, допустим, в следующий раз против нас выйдут боешники с белыми рожами. Так ведь они, наверное, сплошь израненные и от усталости еле ноги тягают. Мы их всех издали перещелкаем. Верно, командир?

— Не знаю, не знаю… — покачал головой Темняк. — В бою все бывает. Или “хозяйская жила” опять лопнет, или стрелы не вовремя кончатся. Да мало ли что ещё… Судьба боешника зависит не только от его сноровки и его оружия, но и от воли случая.