Хозяева плоской Земли

Пока мы беседовали, паром приблизился к причалу вплотную, я сбросил ход и побежал выкладывать за нос кранцы27. Крикнул Василике, чтобы она глушила мотор, сам перепрыгнул с концами на пирс и как мог ловчее и надёжнее набросил их на два швартовых пала, которыми служили мощные бревна, вбитые глубоко в грунт. Я даже не поленился приставить щитки, предотвращавшие возможное перебегание туда-сюда вездесущих крыс. Пассажиры перешли по мосткам на пристань, и мы с Василикой повели их в глубь острова, которая вообще-то находилась в десяти минутах неспешной ходьбы от берега. Как я уже говорил, гейзеров у нас два. Я также упоминал, что по решению старейшин их оставили в первозданном покое, запретив строить поблизости что-либо для более цивилизованного отдыха, нежели трапезы у костра и ночёвки в палатке. Собственно, именно поэтому здравомыслящие гости теперь наедались заранее, а ночевать не оставались вовсе, посвящая всё отведённое до вечера время купанию на открытом и прохладном воздухе. Купаться здесь, действительно, было весьма удобно. За много лет своего существования оба гейзера, расположенные рядом, образовали живописный пригорок, похожий на муравейник, из которого строго вверх били по очереди то струя шипящей воды, то – горячайшего пара. Затем по «муравейнику» вода стекала в почти круглый кратер неизвестной мне пароды, напоминающей затвердевшую глину. Это и была та самая природная ванна, в которой могло одновременно умещаться не менее двадцати человек. Снизу земля также подогревалась, так что вода, доходившая мне в самом глубоком месте до пупа, никогда не остывала. Когда бассейн переполнялся, она лилась многими ручейками дальше, точнее, ниже, сперва в несколько мелких ванночек, где любила резвиться детвора, а потом прочь от гейзеров, пропадая в высокой траве и стекая между прибрежной галькой в холодные волны пролива. Единственное, что нам позволили привнести в нетронутость здешней идиллию – это соорудить за деревьями, обступившими маленькую долину, загородку для переодевания и «нужный домик». Делали мы их в своё время с Льювом и Кроули из подручных материалов, то есть, практически из веток, чтобы никто потом не упрекнул нас в допущении на остров «цивилизации». Зато теперь, привозя сюда очередную группу, я чувствую себя хозяином положения, поскольку при желании могу утаить существование этих удобств, и тогда… Хотя, нет, обычно среди пассажиров всегда находится какая-нибудь мамаша, которая обязательно поинтересуется:

– А где тут… ну, вы понимаете?

Приходится объяснять всем. Но я не злой и не получаю удовольствия о созерцания человеческих мучений.

Сегодня подобная мамаша, когда мы уже, переодевшись, нежились в бассейне, раскинув руки и мечтательно устремив очи в далёкое небо, кашлянула и спросила, сколько мы с Василикой уже женаты.

– Вы так хорошо смотритесь, ребята! Глядя на вас, я прям свою бурную молодость вспоминаю.

Когда Василика рассмеялась и призналась, что мы знакомы (сколько?) три дня, женщина чуть не захлебнулась.

– Тогда у вас всё впереди, – выдохнула она, делая вид, что полощет рот, и побрела к своему лысоватому прошлому.

Было решено оставаться на острове до заката, чтобы понаблюдать, как Солнце опустится за набегавшими у горизонта тучками. У двоих гостей я даже заметил фотоаппараты. Да уж, прогресс при всём желании не остановишь! Воспользовавшись случаем, поинтересовался, где они обрабатывают плёнки и печатают фотографии. Один, фотоаппарат которого напоминал маленький чёрный ящичек на ремешке, похвастался, что у него поляроид, который делает моментальный снимок, правда, увы, в одном-единственном экземпляре. Второй счастливчик удивился моей неосведомлённости, поскольку, оказывается, вот уже несколько месяцев как в Окибаре открылась мастерская, в которой плёнки проявляют и печатают. Мы разговорились, и выяснилось, что владеет мастерской брат моего собеседника. С одной стороны, это означало, что я дурак и теперь могу не тратить время на пересылку плёнок в Исландию, как раньше. С другой, что с этим братом можно и нужно наладить отношения, поскольку он должен быть заинтересован в нас как в поставщиках клиентов не меньше, чем мы в нём. Парень, с которым я разговаривал, в два счёта меня понял и пояснил, где его брата найти. Если приезд завтрашней группы меня не сильно отвлечёт, я подумал, что смогу наведаться к нему, не откладывая. Все стояли на темнеющем берегу (сидеть было уже холодновато), смотрели на закат, я обнимал Василику за плечи и в какой-то момент сказал первое, что пришло на ум:

– А горизонт-то ведь и в самом деле прямой.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла она, оглянулась, и мы случайно встретились губами.

– Ну, ты же видишь, – продолжал я после поцелуя, – что он не дугообразный, как должен быть, если наша Земля круглая.

– Разве она круглая?

Я рассмеялся.

– Ты чего? – Глаза Василики блеснули огоньками умирающего светила.

– А ты чего?

– Почему круглая?..

– А ты разве не знаешь?

– Нет.

– И тебе никогда не рассказывали, что мы живём на шаре?