Хозяева плоской Земли

– На каком шаре? Как можно жить на шаре? – Она поняла, что я не шучу, и призадумалась. – Тим, ты что, серьёзно? Где ты его видел? – Повернувшись к воде, добавила: – Я верю тому, что есть. А шара, кажется, там никакого нет.

– А если нет шара, и Земля плоская, значит, у неё есть край, которого почему-то тоже никто не видел, – возразил я.

– Но тем не менее это не мешает нам всем говорить «на краю света» или «исчезнуть с лица земли». Что-то я не представляю себе лицо, которое бы занимало собой всю голову. Бррр…

– Однако ведь точно также говорят «кругосветное путешествие», «вокруг земли».

– И что с того? Ты разве не можешь пройтись вокруг этого острова, обойти его вокруг. Он круглый, да, но не шар. «Вокруг» и значит «по кругу». Разве нет?

Впоследствии Василика призналась, что никогда не ходила в школу, что её учили бабушка и мать, а после того, как они с отцом остались вдвоём, ей уже было не до учёбы и не до книг, которых в их доме отродясь не водилось. Она знала исключительно то, что ей было нужно, и мало интересовалась непрактическими науками. По звёздам она ориентировалась прекрасно, луна и солнце служили ей подспорьем для разных работ на огороде, но о том, что все они кружатся относительно друг друга, она даже не задумывалась. Когда я попытался ей кое-что объяснить, она меня мягко прервала и, заглянув в глаза, спросила, какая разница, ходит ли Земля вокруг Солнца или Солнце – вокруг Земли. До её вопроса я был уверен, что ответ очевиден, однако рот мой открылся, но звуков не произвёл. Я задумался. Всё это мне напомнило наши вечерние посиделки, вот так же, у воды, с Ингрид, когда она обливала водой свою грудь и рассуждала о том, как свет отражается от шара. Точно такую же комичную ситуацию описывает Конан Дойл, когда шокированный Уотсон впервые узнаёт о том, что его умнейший и проницательный друг Холмс понятия не имеет о вращении Луны вокруг Солнца, а тот поясняет, мол, эта информация не несёт для него никакой практической ценности. На обратном пути, управляя неторопливым паромом, я продолжал размышлять, и меня осенила неожиданная догадка: ведь мы же думаем, что знаем, что Земля – это кружащийся шар, совсем не потому, что видим её кривизну или как-то чувствуем, но исключительно потому, что нам об этом в самом детстве сказали, а мы поверили.

На следующее утро я решил справиться о мнении Кроули. Мы зашли к нему вместе с неразлучной Василикой, и застали там Ингрид, которая нас чуть-чуть опередила под предлогом обговорить оплату новой окраски их с братом каяка, поскольку при последнем заплыве он сильно ободрался бортами и вид имел не настолько презентабельный, как хотелось бы спонсорам, то есть нам. Василика изобразила искреннюю радость, на что Ингрид ответила ей вымученной улыбкой. Вероятно, она осознала свою прошлую ошибку, и теперь как ни в чём не бывало заговорила со мной, спросила, как поживают гейзеры, и сообщила последнюю новость, о которой не успел сказать Кроули: группа телевизионщиков слегка задерживается. Поскольку каяк стоял во дворе, мы все вчетвером обсудили, что и как нужно сделать, и Василика вновь оказалась, на мой взгляд, на высоте, похвалив лодку в целом, но добавив кое-что от себя на предмет возможного улучшения скороходности конструкции, с чем Ингрид поначалу не согласилась, они слегка даже поспорили, но в итоге мнение Василики было принято как разумное. Я в их разговор не встревал, поджидая удачный момент, чтобы сменить тему. Когда Василика что-то сказала, а Ингрид рассмеялась, я понял, что лёд растоплен, и обратился к Кроули, но так, чтобы слышали обе девушки:

– Дядя Дилан, вы ведь знаете, что Земля круглая?

– Ну, да, вчера, кажись, была…

– А откуда вы это знаете?

Кроули посмотрел на меня, заметил внимание со стороны наших слушательниц и с важным видом ответил вопросом:

– Ты луну когда-нибудь видел?

– И что?

– А то, что тень на неё от Земли падает. И тень эта, между прочим, круглая. Достаточно? – Он пригладил бороду, решив, что тема закрыта. – Ещё вопросы?

– А почему тогда древние наши предки, хоть на Луну и смотрели, ничего такого не замечали? Почему ни в одной легенде не говорится о шаре? Кто-то придумывал каких-то слонов, черепаху, столпы?

– Дураки были, вот и не замечали.

– Я могу вас тоже «дядей Диланом» называть? – вмешалась Василика.

– Называй, я не против.

– А могу я вас попросить, дядя Дилан, оторваться от этого замечательного каяка и взглянуть на небо?

Мы вышли из-под навеса, где до сих пор стояли, и Василика распростёрла руки и показала на то, что имеет в виду. Солнце на востоке уже выглядывало из-за макушек дальних деревьев, а в это же самое время в вышине почти над нашими головами бледнел буквой «С» убывающий месяц. Я наблюдал за Кроули. Он перевёл взгляд с Луны на Солнце и обратно. Подумал. Он продолжал молчать, размышлять и сравнивать, когда мы услышали тихий смех Ингрид.

– Догадалась? – оглянулась на неё Василика.