Хозяева плоской Земли

– Гляди, Джимбо, твой Труффальдино не такой уж и Труффальдино! Если не врёт, конечно. Ладно, ладно, я шучу.

– А кто такой этот ваш Дядя Фаусто? – разыграл простачка полковник, проницательность и память которого меня в своё время буквально поражали.

– Хочешь спать спокойно, забери свой вопрос обратно, Джимбо, – крякнул Тито, призывая меня в свидетели. – Фаусто Кастеллани. Некоронованный король Адриатики. Начинал ещё с Марио Моретти46…

– Понятно, можешь не продолжать. Боевые коммуняки.

– Эта твоя Татьяна, – ткнул Тито пальцем в фотографию, – появилась тут у нас где-то год назад. Устраивалась на подтанцовку как нелегалка, но мой директор быстро раскусил в ней изюминку, мы справили ей документы, и она стала одной из наших солисток. Во всех отношениях солисткой, сразу хочу уточнить, чтобы ты не подумал, что у нас тут филиал… этого, как там у них называется… Большого театра. Мои девочки и танцуют, и поют, и мебелью вон, когда надо, работают. Чтобы было потом, что вспомнить, а главное – на что вспомнить. В обиде на Тито Ди Лоренцо ещё никто не оставался. Разве что те, кто начинал капризничать. Татьяна не капризничала. А где-то пару месяцев назад на неё положил глаз один важный человек. Мне лишних скандалов не нужно, место у нас хорошее, намоленное, терять жалко, так что я её с богом и отпустил на все четыре стороны.

– А бога-то как звали? – не преминул уточнить я.

Тито поджал губы, плеснул себе ещё виски, причмокнул, но так ничего и не сказал. Полковник Митчелл, который явно был в курсе описываемых событий, снова похлопал меня по руке.

– Твоя знакомая не та, за кого себя выдавала. У неё, как видишь, уже давно своя, двойная, а может и тройная жизнь. – Заметив, что я готов возразить, слегка повысил голос: – Хорошо, что мы встретились снова. Я тебя тут как-то недавно тоже вспоминал. Кстати, тот телефон, что ты мне оставлял, не отвечает. Наверное, циферка не та закралась. Не подскажешь новый, в маленьком домике в Эмилье-Романье? – Он улыбался, однако я чувствовал в нём напряжение. Им обоим не хотелось, чтобы я брал след, в особенности – от порога их клуба.

– Думал, вы давно в Штаты вернулись, – сказал я, назвав по памяти номер и снова, как и в прошлый раз, поменяв местами две цифры. Так, на всякий случай. – Вы тоже с Татьяной встречались?

– Ну, можно встречаться, а можно встречаться, сам знаешь. Смотря что ты имеешь в виду. Видел её раз несколько. Красивая девочка. А в Штаты да, собирался отчалить, но Италия, сам знаешь, так легко не отпускает. Вообще-то, если честно, я уже на гражданке, но солдат – всегда солдат.

Сплошная многозначность! «Солдатами», как многим ведомо, в мафии называют низшую должность между «капо» и «подельниками». Но если прислушаться, многозначностями была пропитана вся наша неторопливая беседа. В подобной среде так принято. Только как мне всё это осточертело!

– Она сбежала из гостиницы. Сбежала, не заплатив. Очень похоже на то, что платил за её тамошний постой уже не какой-то «бог», а она сама. Иначе вряд ли бы у гостиницы били претензии. Причём я даже думаю, что она там поселилась вообще в долг и только потому, что когда-то её знали как платёжеспособную или знали спонсора. Она перекантовалась, пока искала варианты, а потом либо перебралась в более надёжное место, либо, ничего не найдя, была вынуждена удирать, потому что поняла: её там вот-вот этот самый спонсор накроет.

– Логика интересная, – хмыкнул Тито. – Но тебе-то с этого что? Или она просила тебя о помощи?

– Ни о чём она меня не просила и вообще произвела впечатление вполне самодостаточной.

– Хочешь сказать, что успел в эту её самодостаточность влюбиться? – усмехнулся полковник, не зло, скорее даже участливо.

– Влюбиться не влюбиться, а в том мире, в котором я воспитывался ещё до армии, правила поведения были совершенно определёнными. Там могли украсть или убить, но детей и женщин не трогали, никогда. А по мне, так девушки – это и женщины, и дети одновременно. И я не собираюсь отступать от своих принципов, даже если они кому-то кажутся дурацкими. Это моё дело. Сюда я пришёл, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что могу не найти ни её, ни понимания. Спасибо за предупреждение.

Я встал.

– Погоди, Труффальдино, – сказал Тито. Сделав знак «статуе», добавил: – На сегодня свободна. И больше не опаздывай. Ступай. А теперь послушай меня внимательно, – продолжал он, когда мы остались действительно втроём. – Мне очень не нравится, когда меня начинают учить жизни. Но я согласен с Джимбо: в тебе что-то есть, парень, что мне симпатично. Возможно, ты мне напоминаешь меня в молодости. Я тогда тоже ничего не боялся и думал, что пули убивают только в фильмах. А потом, как и все, оброс бременем семьи, которая быстро открывает глаза на совсем другую действительность, и ты начинаешь видеть жизнь такой, какой она будет, если ты допустишь ошибку. Другой для твоих близких, потому что для тебя самого после этой ошибки жизнь просто прекратится. Я понятно выражаюсь?