Хозяева плоской Земли

– «Косильщик» говорил: хочешь совершить что-нибудь стоящее, отключай голову. Мозги боятся, а руки делают, разве не так?

– Ты мне тут только спорить не начинай, приятель, ладно? Я знать не знаю, сам ли ты такой прыткий или за тобой и правда кто стоит, но только Тито Ди Лоренцо давно ни во что не вмешивается. И потому, как видишь, неплохо себя чувствует и будет ещё долго сидеть в этом сраном кресле, курить эти сигары от камрада Фиделя и лапать девок. – Он закашлялся и судорожно махнул полковнику, чтобы тот продолжал за него.

– Тито хочет сказать, – заговорил тот, – что мы тебе поможем по старой памяти, однако нам нужны какие-нибудь гарантии того, что когда тебя поймают и развяжут язык, ты забудешь, как нас зовут. Мы тоже трепетно относимся к женщинам, но нам лишние истории не нужны. И есть ещё одна загвоздка – твой приятель, Паоло, если не ошибаюсь. Не заложишь ты, сольёт он.

– Он вообще-то не мой приятель. Я встретил его полчаса назад. Он меня просто подвёз. Он ничего не знает. Совершенно случайный человек.

– Случайных людей не бывает, – снова взял слово Тито. – И случайных встреч тоже. Поэтому давай договоримся с тобой таким образом. Я назову тебе имя дружка твоей Татьяны, делай, что хочешь, меня это не касается, но если завтра у нас тут из-за твоей ревности начнутся проблемы… Джимбо, ты ведь знаешь, где живут родственники нашего героя?

– Разумеется, – охотно согласился полковник и улыбнулся мне. – У меня осталась копия всей войсковой картотеки. И пойми, Конни, это не угроза, это правила. Мы искренне рассчитываем на то, что у тебя получится всё задуманное. Более того, если хочешь, я готов чуть попозже вернуться к нашему разговору и поделиться с тобой ещё кое-какой информацией, потому что я знаю – тебе доверять можно. По рукам?

Мы встали, я пожал руку полковнику, а Тито, перегнувшись через стол и поддерживая своё тучное тело на локте, прежде чем выпустить из крепких пальцев мою ладонь, шепнул:

– Синьор Маттео Теста, Testa Speditore S.p.A47.

Ни имя, ни название фирмы ничего мне не говорили, но я понимающе кивнул. На прощанье полковник Митчелл строго-настрого велел мне не пропадать и теперь, когда я тоже (с ударением на этом самом «тоже») знаю, где его найти, я буду для него всегда желанным гостем.

Паоло прогуливался по предбаннику и нервно почёсывался.

– Слушай, она что, была там голая?! – выпалил он первым делом.

– Ты ещё спроси, было ли это настоящее золото!

– Обалдеть…

Больше в тот вечер ничего стоящего упоминания не произошло, разве что аргентинский груз прошёл таможню раньше, чем ожидалось, но я от нечего делать вернулся в порт загодя и потому успел к самой погрузке. Микеле остался очень доволен, так что, когда я попросил дать мне парочку отгулов в счёт будущего отпуска, беззвучно согласился.

Если вы никогда не жили в Италии дольше положенного туристам срока или не имели с ней торговых отношений по работе, то вы, безусловно, ни про какую Testa Speditore не слышали и даже не представляете себе, насколько это мощная и вездесущая компания. Я же сталкивался с ней ещё задолго до того, как стал искать место водителя, и, честно говоря, просто не отважился в неё обратиться. Да и находился их центральный офис далековато: на другом краю Северных Апеннин, в столице Лигурии – Генуе. Так что, получив свободу, я заправил полный бак и, не раздумывая, устремился навстречу приключениям на собственную задницу.

Зачем именно я это делал, я точно не знал. Высокопарная речь, которую я тогда произнёс в кабинете Тито, была правдой лишь отчасти. Я старался не обижать женщин. Хотя некоторые этого заслуживали. Никакому кодексу чести я не следовал. Когда я промышлял машинным разбоем, никто уже особо не следил за тем, чтобы случайно ни обидеть какую-нибудь зазевавшуюся или слишком возомнившую о себе девушку. То, что я сказал, был почерпнуто мной из фильмов и рассказов старших товарищей. К тому моменту, когда я созрел, всем на всех было совершенно наплевать. Точное всего моё тогдашнее настроение можно передать словом «ревность». Как это так, думал я, заставляя свой Фиат нырять в нескончаемые тоннели, почему какой-то фирмач имеет право превращать красивую балерину в наложницу, превращать явно против её воли и считать, что это должно сойти ему с рук, потому что никто не отваживается ему перечить? Он что, не человек, которого можно напугать, избить, отравить, пустить в расход, наконец? Даже самым могущественным тиранам рано или поздно указывали на их место. А тут какой-то зазнавшийся итальяшка, какими бы телохранителями он себя ни окружил. Что он противопоставит праведному гневу настоящего ирландца, тем более такого, у кого от влюблённости в русскую разведчицу снесло крышу? Про «русскую разведчицу» я, конечно, хватил лишнего, но в тот момент это казалось мне забавным.