Хозяева руин

Я приказал Элис провести анализ повреждений и попытаться выяснить, кто или что могло их нанести. Вот только хваленый бестиарий не выдал ни одного совпадения! Даже если предположить, что рейдеры пали жертвами ксеносов, сколько я ни напрягал память, так и не смог припомнить ни одной твари, которая оставляла бы после себя подобное. Даже если бы я лично не сталкивался с подобным, на каждом брифинге перед десантированием до нас доводили общую информацию о новых юнитах врага. Эта информация стекалась в штаб со всего фронта, и шанс, что где-то могут орудовать совсем новые, неизученные виды ксеносов, был минимальным и стремился к отрицательной величине. Конечно, за то время, что прошло с момента, когда я еще носил погоны, пришельцы могли наплодить кучу новых тварей, но черт побери, война закончена, а Рапсодия освобождена одной из первых! Здесь попросту не может быть мутаторов, перед тем, как сдать планету в аренду Корпорации, ее прочесали тщательнейшим образом! Или… Или нет?

В общем, настроение портилось с каждой минутой. Не порадовали даже магазины к винтовке, найденные в исполосованной разгрузке, которая, по всей видимости, слетела с одного их тел. Я набивал их патронами и распихивал по подсумкам, но делал это чисто автоматически, внимательно глядя по сторонам и держа оружие рядом. В воздухе будто что-то витало. Что-то тоскливое и тревожное. То самое чувство, которое я уже не раз испытывал во время высадок. Когда идешь по дымящимся руинам, отутюженным артиллерией, сенсоры молчат, но сам ты буквально физически ощущаешь чужой и чуждый взгляд, воздух звенит от напряжения, а шестое чувство, надрываясь, орет сиреной: опасно! Здесь опасно, не ходи сюда, здесь смерть!

Будь моя воля, я бы бросил все на хрен, и повернул назад, к людям и вездеходу, а потом – в защищенный и кажущийся сейчас таким уютным бетонный куб форта. И это была не трусость, не тот вполне логичный и объяснимый страх, что испытываешь перед боем, нет. Нечто иррациональное, не поддающееся объяснению, но заставляющее тело под бронекостюмом покрываться противным липким потом. Не захлестывающая сознание паника, заставляющая бросать все и бежать, куда глаза глядят, как при появлении дементора, а что-то едва ощутимое, на самой грани восприятия.

Оглядевшись, я понял, что подобные эмоции испытываю не только я. Мираж, контролирующий цех, пока мы обыскивали офисы, тоже нервничал, то и дело поглядывая по сторонам и переминаясь с ноги на ногу. Было видно, что разведчику не терпится покинуть это место. А вот Эверест, хоть и глядел исподлобья, хмурясь, был, все же, не такой тонкой душевной организации. Он все эти эманации либо не улавливал вовсе, либо, будучи человеком упрямым и прагматичным, давил в зародыше.

– Чисто, – буркнул командир группы, когда мы закончили с офисами. – Рэй, что у тебя?

– Тихо и спокойно, – последовал стандартный ответ снайпера.

– Отлично. Движемся к заводу, – скомандовал Эверест. А у меня на душе будто кошки заскребли.

Вообще, нас здорово выручало, что, несмотря на размеры промзоны, сами предприятия, на ней расположенные, были достаточно компактными. Либо таких мощностей вполне хватало для эффективной работы, либо владеющая ими корпорация планировала в будущем расширяться. Нам, во всяком случае, это было только на руку. По всему выходило, что еще пара-тройка часов, и, если ничего не случится в процессе, мы закончим разведку и свалим отсюда. Сейчас мне уже точно не хотелось никакого халявного кача. Самочувствие улучшилось, но постоянное ожидание опасности изматывало почище любого марш-броска. Я чувствовал себя безумно уставшим, и все, чего сейчас хотелось – вернуться на базу, принять душ, и, развалившись на кровати, отправиться в объятия Морфея. Однако впереди были еще перерабатывающий завод и шахта.

Перерабатывающий завод оказался больше обогатительной фабрики, и радиуса действия сканера Миража на всю территорию не хватило, потому в здание мы зашли с еще большими предосторожностями. С обзором внутри было совсем печально, все внутреннее пространство забито какими-то трубами, цистернами и механизмами, и тут, кажется, занервничал даже невозмутимый Эверест. Тем не менее, движения не наблюдалось, сканеры и сенсоры молчали, и мы, стискивая оружие и прикрывая друг друга, медленно шли вперед, методично обыскивая каждую щель. Здесь нога человека не ступала, кажется, с самого начала войны, на что недвусмысленно намекал толстый слой пыли, покрывающий все поверхности, и я немного успокоился. Ровно до того момента, пока в пыли не обнаружился широкий след, ведущий куда-то вглубь территории.

– Внимание, – тихо проговорил я в комлинк. – Здесь кто-то был!

Сделав снимок пыльного пола с хорошо различимой полосой следа, я сбросил его в тактическую сеть. Отряд на миг замер, оценивая увиденное, а потом послышалась команда Эвереста:

– Отряд – на местах, смотреть в оба. Алтай – вперед. Посмотри, что это за дерьмо.