Хозяйка болот

Блузка липнет к спине, как мокрый пакет. В окна не попадает ветерок, только яркий солнечный свет, что делает стены и пол какими-то плоскими и незавершенными, хотя все поверхности окрашены, оклеены обоями, покрыты лаком и прочно закреплены.

Тэмми поставила под кондиционером коробки с надписью: «ДАРОМ». Книги – одна из немногих вещей в этом доме, к которым я испытываю привязанность. Не позволю их раздать, что бы невестка с Филом ни задумали.

Поднимаю одну из тяжелых упаковок, чтобы добраться до кондиционера, но тут мне в голову приходит идея. Спускаю короб по лестнице, выношу через сетчатую дверь и дальше по ступенькам крыльца, пока не добираюсь до багажника своей машины. Не знаю, что с этими книгами делать, просто хочу их сберечь. За время спасательной миссии я восемь раз поднимаюсь и спускаюсь по лестнице. У девятой коробки нет крышки. Внутри куча мистики и детективы в мягкой обложке. Укладываю короб в заднюю часть машины. Я поступаю глупо? Почти в каждом томе бумажная закладка. Помню, мама вечно говорила отцу: «Почему бы тебе не почитать что-нибудь хорошее?», а он бросал на нее пустой взгляд и возвращался к своей мистике. Удивительно, что мать это все сохранила.

Однако сверху лежит книга о птицах с экслибрисом профессора Таддеуса (Тэда) Ходжкинса, факультет зоологии, Университет штата Флорида. Вытаскиваю ее. Рядом с иллюстрациями – летящий почерк дедушки Тэда: даты и места наблюдений, погодные условия и заметки о поведении птиц. Бесценные записи.

О птицах мне впервые поведал не дедушка, а отец. Тем не менее мне нравится представлять себе первый разговор между лысеющим профессором в твидовом костюме и деревенским парнем, пришедшим забрать на свидание его дочь. Поначалу оба держатся чопорно и формально, дедушка Тэд задает вопросы вроде «Во сколько вы привезете ее домой?» и «Надеюсь, вы не лихач?», пока каким-то образом они не затрагивают тему птиц.

И тут лицо старика меняется. Он запрокидывает голову, словно прислушивается, и тянет: «Да, да, а вот хохлатая желна…», и беседа идет куда бодрее. Говор молодого человека все еще достаточно простоват для того, кого профессор предпочел бы в избранники своей дочери. Однако дедушка замечает, глядя на супругу: «А парень разбирается в птицах!» Оба мужчины улыбаются, а бабушка хмурится и испепеляет их недовольным взглядом.

Возвращаюсь наверх и выношу самую тяжелую коробку. Когда я перехватываю груз, чтобы открыть сетчатую дверь, коробка кренится и содержимое вываливается. Я наклоняюсь и по одной укладываю книги обратно. Маленькая тетрадь в спиральном переплете раскрылась, страница испещрена чьим-то почерком, и я присматриваюсь.

Дует ветер, и приходится придержать страницу. Я наполовину в доме, наполовину снаружи и, пока читаю, сперва встаю на колени, потом сажусь, затем поднимаю тетрадь и прислоняюсь спиной к дверному косяку.

Снова не могу уснуть. Все думаю – а вот если, вот если… Просто с ума схожу.

Еще и гад, папаша Бойда, заявился сегодня попросить взаймы, а в итоге только ядом своим забрызгал. Только это и может, ну хоть заходит редко. Не хочу думать о нем и о том, как он влияет на Бойда.

Доктор говорит, причина бессонницы в беременности, лучше лежать на левом боку, подкладывать одну подушку под живот, другую зажимать между колен. Все равно норовлю перевернуться на живот. Хочу потихоньку спуститься вниз поиграть ноктюрн, но вдруг Бойд проснется. Или посидеть среди моих трав, бергамота и лаванды, но входная дверь может скрипнуть. Когда вожусь с землей, могу…

Слышу скрежет гравия под колесами и поднимаю глаза. Приехали Фил и Тэмми. Я бросаю тетрадь в коробку и встаю, дверь хлопает за спиной. Фил глушит двигатель, как только я закрываю крышку багажника. «Веди себя дружелюбно».

Машу им рукой.

Фил неловко вытаскивает свое длинное тело из-за руля – прямо фламинго, одетый в хаки.

И это вот выросло из коренастого малыша, что бегал по двору, таская за собой любимую игрушку – деревянные счеты? Тэмми выбирается с пассажирской стороны, глядя на меня так, как ястреб смотрит на добычу. Я иду к ним.

– Хэй! – здороваюсь я. Никогда так не делаю в Вашингтоне.