Хозяйка Кладбища

— Да мы просто мимо проходили, что вы, святой отец. Покаяние принести хотели, — проныл вор, извиваясь в руках служки. Безуспешно.

— На святом кладбище? Кому другому заливайте, — издевательски произнес отец Енох. — Ну–ка, поучите их еще, — махнул он служкам. Те вытащили небольшие дубинки, и прошлись по ворам, выбивая из них дух. До меня донеслись глухие удары и болезненные вскрики.

— Будете отвечать? — снова спросил хозяин собора.

— Воля госпожи, — проскулил Ларуццо. — Что ж еще, кроме этого. Только воля госпожи заставляет идти на это.

— Ну–ну. Будто не знали, чем такая профессия заканчивается. И что искали?

— Уж и не знаю. Госпожа дала карту, да выронил я ее, пока вы нас хватали. А где — не помню.

— Обокрасть, значит, решили мой собор, да?

Ларуццо опять не ответил, ну оно и понятно.

Я сидела тихой мышкой, стараясь даже дышать через раз. Тем более что таймер невидимости неумолимо приближался к своему окончанию.

Но рассусоливать отец Енох не стал.

— Всыпьте им, во отпущение грехов, но не до смерти. И выкиньте отсюда, — распорядился он, развернулся к собору и неспешно пошел обратно.

Через несколько мгновений все стихло. Служки выволокли бессознательные тела воров за ворота, и исчезли, каки не было.

Я выбралась из своего укрытия, стараясь двигаться бесшумно. Карта, значит. У Милисенты. Что ж, поищем.

Обойдя склеп, за которым прятались воры, я ничего не нашла. Тогда начала обходить по спирали все остальное кладбище. И в одном месте под зеленым светом моего фонаря очертился небольшой прямоугольник, ровно в один кирпич. Я подошла, пригляделась. Очередная головоломка на Тайное знание, — короткая, всего на два слова «открой меня» — и я вытащила кирпич из кладки. А затем из открывшегося тайника — деньги, какие–то листки и несколько украшений, немедленно отправившихся ко мне в пояс.

И едва только я вставила кирпич обратно, как от собора снова донеслись гулкие звуки. Я вышла на широкую аллею и погасила свой фонарь, а затем широким шагом направилась прямо к собору.

Дойти, конечно, не успела. Оставалось еще шагов десять, как задние двери собора открылись и мне навстречу вышел сам Архиепископ Адам. Он замер в дверях, разглядывая меня.

— Госпожа Аджаи? — удивился он. — Что привело вас сюда?

Он, похоже, не ожидал увидеть меня, открыто идущую по его кладбищу.

— Мою телегу повредили там, в переулке, — капризно пожаловалась я. — А тут холодно. Вы же не откажете благочестивой прихожанке в нескольких минутах ночного бдения в вашем соборе, пока мой транспорт починят? — тут же попросила я. — Я обязательно помолюсь за ваше здоровье! — пообещала я, глядя в его мгновенно скисшее лицо.

Архиепископ, слегка обескураженный моим напором, лишь махнул рукой, открывая мне проход в внутренние помещения собора.

— А что вы делаете на кладбище так поздно ночью? — спросила я его.

— Провожу инспекцию, — холодно ответил Адам.

— И как? Не гуляют покойники?

— Покойники нет, а живых что–то слишком много.

— Это хорошо. А то я на днях столкнулась с гуляющими по городу покойниками, и они оказались ну совсем гадкими! Такие злобные, голодные и старающиеся убить все живое… Не знаете, кто их потерял?

Архиепископ подавился воздухом.

— Не я. Разве они не ваши? Вы же некромантка, — тут же уколол меня он.

— Мои на кладбище работают, а не шатаются без дела, — парировала я. — А вот у вас, я слышала, были пропажи…

Я вошла в боковой зал собора. Похоже, в этой комнатке переписчики и делают те свитки и книги, которые потом идут на рынок. Здесь даже был небольшой очаг. Адам решил показать себя радушным хозяином и зажег огонь, а затем ответил.

— Надо же. Не замечал.

— И поэтому посреди ночи, да еще зимой, решили проверить, все ли ваши постояльцы на местах?

— Думаю, это не ваше дело.

— Конечно не мое. Но мне не хотелось бы, чтобы чьи–то чужие мертвецы наворотили дел, а на костер благодарные горожане потащили бы меня. Думаю, это будет неприятно.

— Ну хорошо, — сдался наконец Адам. — пропало несколько тел.

— Три?

— Четыре.

— Значит, один еще где–то бегает.

— А остальные?

— Один разлагается под землей бывшей лавки «Синий вереск», два других сдохли окончательно в каком–то портовом пабе, не помню его название. Но там стреляли на днях.

— Я должен поблагодарить вас? — недоверчиво прищурился он.

— Было бы неплохо. А то я рискую здоровьем, калечусь и болею, а все только потому, что вы не в силах уследить за своими мертвецами!

— И что вы хотите?

Какой покладистый. Ну держись, сейчас я буду оглашать весь список своих желаний.

— Для начала я хочу денег. Мне надо улучшить кладбище, да и платье новое не помешало бы.

Архиепископ рефлекторно облизнул меня взглядом, и на его лице появилось сложное выражение.

— Что–нибудь еще?

— Хотелось бы знать, за что ваши служки так избили воров? И как к этому отнесется моя тетка?

— Это вам лучше у нее узнать, — он проигнорировал первый вопрос, ответив только на второй. Ну, не больно–то и хотелось.

— С этим трудно. Тетушка последние дни совсем не хочет меня в гости. Не то что в первые дни. Не знаете, почему?

— Видимо, ей больше не нужно то, что могло быть у вас, — услышала я пространный ответ.