Хозяйка Кладбища

«Это здание никому не принадлежит и пришло в негодность. Волей Императора его следует снести!» — это они, надеюсь, про соседнее здание? — «С этого дня лавка алхимика «Синий вереск“ прекращает свое существование!» — а нет, про это. Ну да с моей удачей.

Нажав рычажок под челюстью фонаря, я включила режим невидимости. И повернула ручку двери. Дверь открылась. А я-то подумала, что она заперта! Или это со смертью существа замок сам открылся?

Не важно. Я попыталась шагнуть, но моя обувь в чем-то увязла. Глянув вниз, я увидела, что лестница подо мной стала отчетливо проседать, я словно лезла вверх по мягкому песку. Кое-как выскочив на первый этаж, я тут же понеслась на второй.

А навстречу мне — рой летучих мышей, живших под крышей.

Дом оседал. Как оседает безе, опущенное в воду. Плавился, как шоколадная фигурка в горячих пальцах. Под крышей, слава богу, кроме мышей, никого не было. Я подхватила валявшуюся здесь же табуретку и высадила небольшое окошко. Оно рассыпалось с мягким шелестом. Прыгнула следом — благо и высота была небольшая, и выходило это окно на другую сторону от фасада. Его я заприметила, еще когда осматривала дом снаружи. Встречаться лицом к лицу с горожанами в мои планы не входило. Оказавшись на земле, я сразу же нырнула в тень соседнего дома. Провела ладонью по гладкой кости, отключая фонарь.

Ладонь жгло. Я посмотрела на нее, и там, видимый даже в лунном свете, темнел отпечаток бляхи. Куда же я ее сунула?

Нож обнаружился там где и надо, в рукаве. Я провела неповрежденной ладонью по поясу — ничего. Открыла кошель — и точно, вот она, вместо фонаря поблескивает металлом. Вытащила ее из кошеля, присмотрелась. На светлом фоне раскрыла крылья черная птица.

Вот и весь мой улов и награда за исследование лавки.

* * *

Домой я вернулась, когда часы отбили на весь город три часа. Раз лето — то три часа утра. В ящике опять лежала пачка писем. Сами они там что ли появляются? Что-то я не заметила здесь почтовой службы.

Лошадь Никко завозилась и фыркнула. Я подошла к ней, и успела заметить темную фигуру, что-то кинувшую в мой ящик для корреспонденции за моей спиной. Фигура тут же скрылась в ночной темноте. Вытащив письмо, я вернулась домой. Дома было пусто и тихо.

На конверте стояла сургучная печать с гербом герцога Сенье. Ну что ж, почитаем, что он желает мне сообщить. Внутри конверта была записка, и корявым детским почерком было написано:

«Проклятая никромантка! Ты несешь городу несичислимые бедствия и должны быть УНИЧТОЖЕНА! Мерззкая тварь из приисподней клЯнусь ты пожалеешь что ваабще приШла в этот город! Я уничтожу тебя и твае кладбиЩе чтобы спасти гаражан ат тваиго зла!

Симон Сенье, герцог»

Мои губы сами раздвинулись в улыбке. Какое сплошное умиление! Нет, правда. Похоже, это играет ребенок. Увидел хозяйку кладбища, вообразил себя «рыцарем на белом коне» и понесся причинять добро и наносить справедливость.

Больно надо мне что-то там насылать на горожан. Продать им разные приспособы — это пожалуйста, но убивать? Зачем бы это мне? Тем более, я уже убедилась, что прямое нападение здесь карается тюрьмой, а суд работает исправно и крайне сурово.

Ладно, герцогенок, поиграем. Посмотрим, на что ты действительно способен. Пока что я не впечатлена.

Я разожгла огонь в очаге, просмотрела остальные письма и почти все отправила на растопку. Разве что уведомления о налогах и штрафе исчезли в руках, списав с моего счета воображаемые деньги — реальных там было марок двадцать. Налоговая служба тут работала как часы — со всей точностью искусственного интеллекта. В налогах учитывалось все проданное, даже вне рынка. Хорошо бы разобраться уже с лицензией на торговлю и начать зарабатывать получше. А то на счету опять минус четыре тысячи с небольшим.

На стене с аватаром опять что-то изменилась. Я присмотрелась к своему отражению в стене.

Неутешительно. Придется признать, что здоровье мое подпортилось и, значит, сократился срок жизни.

Это плохо. Если аватар игрока смертен, то как мне продолжать играть?

Со стены теперь на меня смотрела не изящная юная девушка, а исхудавшая молодая женщина — впалые щеки, глаза обведены темной каймой, волосы неопрятным пучком собраны под платком. Все то же черное платье, закрывающее худое тело от горла до щиколоток, и деревянные, проклятые деревянные туфли!

А еще изменились иконки. Та, что обозначала отсутствие гильдейской лицензии, передвинулась на первое место, сменив «Вонь». Сама же «Вонь» исчезла, вместо нее появилась новая, ничуть не лучше: «Кладбищенский смрад». Понижающий отношения других персонажей на 40%. Подозреваю, дело тут не только в том, что происходило со мной днем — и в чем уляпано платье, но и в профессии. Чем сильнее развиваю профессию, тем сложнее скрыть ее последствия, и тем хуже отношение горожан к моему «почтенному» ремеслу. Очень плохо.