Хозяйка книжного магазина на краю света

Когда я присоединилась к экипажу в 1969 году, судно уже преобразилось в одномачтовый бермудский шлюп, оснащенный двигателем «Фордсон» мощностью 44 лошадиные силы. В рундуке хранилось 11 парусов, в том числе три штормовых паруса из льна. Спинакер был площадью 186 квадратных метров, а геннакер – 116. В 1953 году «Катти Сарк» купил Билл Брэдли. С ней он принимал участие в регатах «Вангарей-Нумеа» и «Сидней-Хобарт». В первые годы проведения гонки «Сидней-Хобарт» в ней участвовали только деревянные яхты – тяжелые катера, шлюпы, ялики, шхуны и кечи больше подходили для круизов, чем для гонок, поэтому «Катти Сарк» хорошо вписывалась в эту флотилию.

В 1966 году владельцем судна стал Бэзил Флеминг, который мечтал переплыть Тихий океан.

Мы отчалили из Веллингтона 29 июня 1969 года, за день до моего 23-летия. Между мысом Похитителей и Нейпиром я страдала от ужасного сочетания сильной морской болезни и шумной диареи. Я с трудом разобралась со страховочными ремнями, пристегнулась к кормовому поручню, сняла с себя одежду ниже пояса и свесила свою голую задницу за борт, чтобы ее омывали волны. Глядя вперед, я заметила, что из центрального входного люка идет дым, но мне было настолько плохо, что даже если бы пламя обжигало мой зад, я бы все равно не смогла найти в себе силы крикнуть: «Пожар!» С широко открытыми глазами и обнаженная ниже пояса, я вцепилась в поручень, пока двое парней тушили пожар. Причиной оказалась утечка масла, и оно капало на оголенную проводку. Что ж, с днем рождения, Рут!

Наша двухдневная остановка в Нейпире стала долгожданным облегчением, хоть и недолгим: через сутки после выхода из гавани на нас обрушился южный штормовой ветер скоростью в 55 узлов. На этот раз ко мне у поручня присоединилась половина экипажа. Но на третий день морская болезнь у меня прошла, океан был спокойным, и вышло солнце. Как быстро можно перейти от желания броситься за борт к ощущению абсолютной эйфории от того, что находишься посреди бескрайнего, ленивого океана и ты при этом жива!

Я любила работать на палубе: это было увлекательно, пугающе и зачастую опасно при смене тяжелых парусов. Мне нравилось стоять на страже звездной ночью, слушать океан, успокаивающее шуршание парусов и стук канатов. Впервые с детства я почувствовала себя свободной.

За следующие четыре месяца мы с пассатами проплыли через острова Кука, острова Общества (в этот архипелаг входят Таити, Муреа, Хуахине, Раиатеа, Тахаа и Бора-Бора), атолл Палмерстон, Американское Самоа и Западное Самоа. В этой части Тихого океана сезон циклонов длится с ноября по апрель, поэтому мы планировали достичь Сувы (столицы Фиджи) к концу октября.

В августе мы причалили к берегу, проходящему вдоль основной дороги города Папеэте на Таити. В своем дневнике я записала: «Получила 15 писем. Кончаются деньги. Новозеландский доллар ничего не стоит, доллар США – 95 франков. Все очень дорого, и почти никто не говорит по-английски».

Мне нужно было найти способ заработать немного денег. Экипажу не платили, поэтому нам всем приходилось быть добытчиками еды. Отец говорил мне, что решения проблем всегда рядом, нужно только найти возможности. Рынок находился в нескольких минутах ходьбы от судна, и с тех пор, как мы приехали, я ходила туда каждое утро, чтобы купить свежие фрукты, овощи и рыбу. Торговцы уже начали меня узнавать, и, несмотря на то что мы не могли разговаривать на английском, французском или таитянском языках, мне удалось узнать, сколько стоит ежедневная аренда маленького участка земли. С собой у меня было три колоды карт: настало время заставить их работать.

Я села рядом с крупной таитянской женщиной, которая продавала ракушки, резные фигурки и панцири черепах. С помощью одного молодого человека я сделала надпись на французском языке: «Jeu de Cartes – Apprenez à jouer au Pontoon!» (Карточная игра – научитесь играть в понтун!) Азартные игры были там вне закона, поэтому о деньгах никто даже не обмолвился.

В первое утро я учила людей играть в понтун. Было много смеха, и он привлекал все больше людей. На второе утро меня уже ждала группа мужчин. Они присели вокруг меня и положили перед собой деньги, прикрывая их частями одежды. Все мы старались молчать, понимая, что действуем за гранью закона. Один мужчина улыбнулся мне, намеренно пробежал глазами слева направо, а затем кивнул головой. Я не пошевелилась, а просто медленно подняла взгляд: он расставил вокруг нас «смотрящих». Он постучал по земле: настало время играть!

Мы играли на рынке три утра, а ближе к вечеру пошли на пляж. Я выиграла 5000 франков (50 долларов США), что позволило мне купить пару сандалий за 395 франков и парео (накидку) за 250.

Я с нетерпением пришла на рынок четвертым утром, но сразу заметила: что-то не так. Моя площадка опустела, никто не ждал меня, чтобы сыграть, и «смотрящих» не было. Я поняла, что у меня начались проблемы. Я повернулась, чтобы уйти, но меня остановили двое жандармов, указав на свою машину, давая понять, что я арестована.