Хозяйка книжного магазина на краю света

Поскольку меня не поймали с поличным, меня арестовали за бродяжничество. При себе у меня нашлось только 200 франков. По прибытии миграционная служба поставила штамп в мой паспорт, так что мое пребывание во Французской Полинезии было легальным, однако я оставила паспорт на судне. Было бы гораздо легче, если бы они меня туда отвезли, но, видимо, они не рассматривали этот вариант. Офицер, который меня допрашивал, говорил по-английски, поэтому я спросила у него: мол, могу я позвонить в Новую Зеландию, чтобы подтвердить мою личность? Он согласился. В Новой Зеландии в тот момент было шесть часов утра, но каким-то чудом мой отец не спал и ответил на звонок.

– Полиция Папеэте, сэр. Ваша дочь Рут находится у нас под стражей, арестована за бродяжничество.

После короткого разговора полицейский спросил у отца:

– У вас есть деньги, чтобы оплатить ее депортацию в Новую Зеландию?

Последовала пауза, а затем офицер покачал головой и изумленно посмотрел на меня. Отец сказал ему, что я сама могу о себе позаботиться, и повесил трубку! Да, это был мой отец. Я не удивилась.

– Он прав, я могу позаботиться о себе! – резко сказала я. – Отведите меня на судно. Вы сможете увидеть мой паспорт и убедитесь, что у меня есть деньги.

К тому моменту местные жители сообщили моему экипажу, что меня арестовали, и некоторые члены экипажа пришли в полицейский участок. Они засвидетельствовали, что я не бродяга, и меня отпустили, но нам приказали покинуть Таити. После того как таможня и миграционная служба разрешили нам выезд, я сходила на рынок, чтобы купить еды для 210-километровой поездки в Хуахине. Я встретила своих друзей-игроков, незаметно передала одному из них колоду карт и быстро попрощалась.

От Бора-Бора до атолла Аитутаки у нас был долгий шестидневный путь. Дни стояли почти безветренные и очень жаркие. Я записала в своем дневнике:

Когда мы сошли на берег, нам сказали, что из воды только что вытащили девятилетнего мальчика. Я подбежала к нему, пульса у него не было. Я прочистила ему горло и начала делать искусственное дыхание. Я продолжала, пока не приехал доктор, который констатировал его смерть. Крайне расстроена.

Следующая запись:

Мне пришлось в 8:30 написать заявление, затем присутствовать на дознании в 13:00, после чего пойти на похороны в 14:30. Его похоронили в маленькой могиле в их палисаднике. Семья была очень добра ко мне и хотела сделать мне подарки. Не могу перестать плакать.

____

В Американском Самоа мы впервые увидели большой шведский деревянный корабль «Сванен» (в переводе со шведского – «лебедь») и познакомились с его экипажем из девяти человек. Они, как и мы, направлялись в Суву на сезон циклонов через архипелаг Самоа и Ниуафооу, самый северный остров Тонги.

Одним из членов экипажа «Сванена» был австралийский журналист Питер. За месяц мы с ним очень сблизились, вместе исследовали острова и встречались на берегу при каждом удобном случае. Когда мы прибыли в Суву, он перешел на «Катти Сарк», а весь экипаж «Сванена» сошел с судна.

Мы пришвартовались к правительственному эллингу в Суве, и там «Катти Сарк» вытащили из воды, поскольку судно нуждалось в ремонте и обслуживании. После того как «Катти Сарк» снова спустили на воду, мы с Питером решили полететь в Брисбен, ведь нам обоим нужна была оплачиваемая работа. К моему удивлению, он сделал мне предложение.

– Зачем ждать? – сказал он. – Давай поженимся немедленно!

Следующим утром мы вышли в море вместе с пятью членами экипажа и Бэзилом, шкипером «Катти Сарк». Церемония была короткой: я надела повседневное белое платье и широко улыбалась, когда мы обменивались клятвами. Церемония не имела юридической силы, но мы запланировали сыграть официальную свадьбу, когда обоснуемся в Австралии.

Я позвонила домой и сказала маме, что мы с Питером уезжаем из Фиджи и летим в Брисбен, поскольку ему предложили работу в австралийской газете. Моя главная новость звучала так: мы помолвлены и собираемся пожениться – без помпы, скорее всего, в местном загсе.

В голосе мамы я уловила нотки беспокойства.

– Ты уверена? Вы не так давно знакомы… почему бы сначала не приехать домой?

Этот вариант я не рассматривала, потому что знала, что как только я это сделаю, я начну день за днем думать о сыне. А вдали от дома я полностью погружалась в этот яркий образ жизни со множеством рисков и поиском собственного жизненного пути.

Маме я об этом сказать не могла.

Но теперь, когда я сошла с «Катти Сарк» на берег, может быть, – лишь может быть – я перестану убегать.