Хозяйка леса

— Наши кружковцы обрадуются, когда узнают, что вы будете готовить с ними постановки. На первый взгляд лесорубы вам покажутся немного грубоватыми, но то внешне, а так они неплохие ребята. В нашем клубе народ не скучает. К нам часто приезжают артисты. Летом был республиканский театр русской драмы, артисты Московской филармонии, Жаров выступал, зимой давала концерты Ленинградская областная филармония. Кино у нас через день. Фильмы новые, как в Петрозаводске. На будущий год построим кинотеатр, добудем новейшую аппаратуру, средства есть.

— Вы давно на клубной работе? — спросила Нина, чтобы только что-нибудь спросить.

Он охотно рассказал о себе. Родился он под Ленинградом, в Колпино. После десятилетки окончил курсы клубных работников. Работал в Петрозаводске, потом его направили в Хирвилахти. Здесь ему нравится. В леспромхозе он приобрел специальность шофера, на курсовой базе учится на электромеханика.

— Лесорубы любят наши концерты. У нас хорошие артистические силы.

— Артистические? — с невольной улыбкой переспросила Нина.

— Да, — не смущаясь, подтвердил заведующий. — Механик шпалорезки Анохин руководит хором лет двадцать, лебедчик Михайлов и его жена — диспетчер на узкоколейке — играют на клубной сцене больше десяти лет — старые любители-артисты; воспитательница детского сада Коникова — участница республиканского смотра самодеятельности, по исполнению народных танцев заняла первое место. Наши ребята дают концерты не только своим. Мы выезжаем в соседние леспромхозы, в районный дом культуры. В нашем клубе вам будет интересно работать.

Он говорил с Ниной, держась с достоинством, как равный с равной. А она слушала рассеянно, ее глаза скользили по дощатым стенам клуба. Какая ирония судьбы! Мечтать о большой сцене — жаждать успеха, славы — и попасть в лесной поселок, в деревянный клуб, где во время концерта грызут семечки и парни обнимают девушек в полутемном зале…

Но куда денешься в глуши? Нина взялась вести кружок. С беспокойным вниманием стал следить Баженов за ее работой в клубе. «Привыкнет к делу, поймет, полюбит людей поселка — думал он — и успокоится». Незаметно было, однако, чтобы Нина загорелась и увлеклась работой. Из клуба возвращалась хмурой, раздражительной, хваталась за виски и ни о чем не хотела говорить. Баженов стал относиться к ней еще внимательнее, еще нежнее, — она отворачивалась от него, замыкалась в себе и даже не сказала ему о концерте, который должен был вскоре состояться. Он узнал о концерте от секретарши директора.

Задолго до начала этого концерта в клубе поднялась суета. Девушки собрались в гримерной. Принесли театральные костюмы. Началось переодеванье. Нина сидела на продавленном диване и скучающе наблюдала за кружковцами. Вот сучкоруб Оксана, украиночка с вздернутым носом на круглом румяном лице, лихо надвинула на пушистые брови матросскую бескозырку, притопнула ногой. В концерте она пляшет «Яблочко». Вот Хельви, тоненькая светловолосая финка, тоже сучкоруб, напевает «Тишину». Это ее концертный номер. На миловидном лице Хельви мелькают тревожные тени, на щеках горит румянец. Озорная Оксана обнимает ее за плечи, и обе девушки шепчутся, хихикают.

В гримерную вбегает заведующий клубом. Светлые колечки волос прилипли к потному лбу, голубой галстук трепещет на плече.

— Девушки, все на месте? Юбок всем хватило? Учтите, зал переполнен. В гостях — олонецкие лесозаготовители. У них самодеятельность — будьте здоровы. Не ударьте лицом в грязь. Постарайтесь, девушки. Покажите себя. И поторапливайтесь. Скоро выход.

Заведующий исчезает. В гримерной усиливается шум, девушки торопятся переодеться. Электрический утюг переходит из рук в руки, поспешно доглаживаются ленты, косынки, шарфики. В соседней комнате заиграл баян, мужской голос запел «прощайте, скалистые горы». Оксана прислушивается к пению, глаза ее сияют.

— Мой Петрусь. Хорошо поет, а, девчата?

— Пока твой, отобьем — будет наш, — смеются девушки.

На Нину никто не обращает внимания, будто ее здесь нет. Нина устало откидывается на спинку дивана, прикрывает глаза. Боже мой, как ей все противно! Этот клуб с подмостками из грубо сколоченных досок, фальшивый духовой оркестр в фойе, гудящий зрительный зал — лесорубы пришли за два часа до начала, чтобы захватить место, эти девушки с пронзительным смехом. Как ей здесь тоскливо, если бы кто знал!

На пороге комнаты вновь вырастает заведующий клубом. Галстук голубой птицей вьется за спиной. Голос хриплый, потное лицо блестит.

— Хор на места! Девушки, на сцену!