Хозяйка «Логова»

— Советом Верховных города Баштуй постановлено задержать злостную нарушительницу тарийских законов и предать ее суду…

— Обойдетесь! — резко бросила мадам Дори, смахнула со щеки не то слезинку, не то дождинку и подошла к сияющей медяшке. — Торика ЭлЛорвил Дори была и остается членом нашей семьи. Все притязания лорда Уроса незаконны, а все ее нарушения на его совести. Так что прекратите нас задерживать и пропустите в город.

Я опешила, старожилы застыли в недоумении, а в ярком свете артефакта появилось хмурое лицо одного из Верховных города.

— Но, госпожа Дори, — возразил неизвестный приятным баритоном, — брак между Дарушем Темным и Торикой Эл был заключен по всем правилам и…

— И это в который раз подтверждает, что старый волк нашел, как обойти закон, — оборвала его Эванжелина. — Силой приволок девушку к алтарю и, не слушая возражений, сделал своей. Несомненно, вы можете указать на ее попытки убийства так называемого супруга, опустив тот факт, что вначале она неоднократно пыталась сбежать. Однако вы не сможете объяснить, почему искренне любящий муж, а после и безутешный вдовец так и не снял с супруги все обвинения, не оплатил принесенный ею ущерб и не обелил ее имя. — Она перевела дыхание, посмотрела на меня, затем вновь на мужчин, коих в сиянии стало значительно больше. — И заметьте, я не говорю об имени рода, потому что привязку к роду она так и не получила.

Долгая пауза и уточнение:

— Надеюсь, вы помните, что это значит.

— Что девушка не давала своего согласия, — произнес первый из появившихся Верховных.

— Я рада, что мы пришли к взаимопониманию, — кивнула свекровушка и обратилась к черноглазой красавице: — Хран, забери список правонарушений у этих достойных господ, оплати все те, в коих причастность Торики неоспорима, и передай лорду Уросу, что он пожалеет обо всех притязаниях на супругу Таллика Дори.

— Рассчитываете на королевский суд? — вопросили Верховные.

— На поединок, — спокойно ответила мадам Дори. В следующее мгновение медяшка погасла и плавно опустилась в ее руку, а старожилы расступились, пропуская нас в город.

Сегодня настроение, как и погода, не располагали к прогулкам, поэтому мы разместились в «Орле» и стали дожидаться родственничка, вернее Эванжелина ждала и нервно теребила платок, а я сидела радом, безучастно взирая на огонь в камине. Прошел час, а может, и больше, когда свекровушка в ультимативной форме выдвинула свое предложение:

— Тора, прекрати мыслями возвращаться в прошлое. Или будь здесь, или собирайся к Таллу и не возвращайся от него до утра.

— Гоните?

— Тормошу, — не согласилась она. — Бодрящий чай тебе не помог, пара капель моей настойки тоже. Да где ж это видано так себя угнетать!

— Бывает. — В моей голове все еще звенел приговор Совета Верховных города Баштуй, и пальцы на руках подрагивали.

— Нет уж. Вставай, собирайся и лети.

— Он может не прийти.

— Придет. А не придет, ему же хуже. Ты потом припомнишь, — улыбнулась Эванжелина и всплеснула руками. — Да и в любом случае движение лучше, чем прозябание в кресле у камина. Вставай.

Я не сдвинулась с места, а она уже позвала тростиночку:

— Хран, передай на кухню, чтобы накрыли на двоих. А Торику отправь к супругу.

Возразить я не успела. Меня выдернули из кресла, облачили в меховую накидку, сапоги и через подземные чертоги переправили прямиком в столовую «Логова». Как раз в тот момент, когда малышня заливала жидкой гипсовой массой лежащего на столе Аррита Дори. Их голоса звенели от напряжения, а глаза горели от предвкушения. Тим щеголял в «плаще» из полюбившегося братцу цветастого покрывала, а Зои в истинном образе — с рожками и хвостом, который нервно дергался.

Ошеломленная, я взирала на их беспредел. Мало того, что малышня над раненым поиздевалась, так они еще и мою столовую забрызгали!

— Здесь больше лей, не жалей, — шептала Зои, замирая и прислушиваясь к звукам, доносящимся сверху.

— Да занят он! — ответственно заявил Тимка и с самым серьезным видом вылил на грудь несчастного Аррита полный половник смеси.

— Может, и занят, но вряд ли надолго.

Малышка отошла на два шага от стола, прищурилась и со словами: «Нет, вот так лучше!» — взялась переносить быстро густеющий гипс с груди парня на его голову.

— Ты что! — Тим шлепнул ее по ручкам, и белая масса упала на лицо тарийца. — Он же без волос останется…

— Ну хорошо, — не стала Зои спорить, — ты все равно только что лишил его бровей.

Малец постарался снять гипс с лица несчастного, но получилось, что лишь размазал.

— Вот же!..

— Идет! — Зои дернула его за рукав, и они исчезли. А в следующее мгновение в столовой раздался тихий щелчок, и парень, что до сих пор лежал бесчувственной куклой, дернулся всем телом, открыл глаза и застонал, схватившись за голову.

— Растет, — произнес довольный Хран, имея в виду склонность малышки к вредительству.

— Твою мать! — выругался вошедший Тороп. Скользнув взглядом по хаосу, царящему в столовой, он посмотрел на больного, а затем внимательно изучил отпечаток детской ладошки, нечаянно оставленный на его щеке.

— Иди умойся. Ванная справа от кухни, — приказал вояка несчастному тарийцу.