Хозяйка Медной Горы. Часть I. Чужаки

― Нет, ― ответил ей главный инженер Ковчега «Вудвейл».

Эпизод 13

* * *

Наземная база, 2550-07-21 05:10

Расти собрался с силами и залпом влил в себя «кофе». Он заваривал его по собственному рецепту: четверть стакана кипятка, потом на палец холодной воды, когда порошок разойдется. Мерзкий вкус становился насыщеннее, а консистенция ― маслянистой, но зато можно было выпить все за один большой глоток. Перси с завистью посмотрел на товарища, а потом с грустью ― в свою кружку, тоже с черной жижей. У обоих в расписании были ранние вылеты, но врачи отказывались выдавать менее гадкий допинг по столь несущественному поводу. Хотя в положение Персиваля могли бы и войти: ему предстоял еще день в одной кабине с Джамилем. Погода за окном тоже не стремилась его поддержать, клубясь непроглядным туманом.

Перси так и не понял, чем весь вчерашний день занимались планетологи. Две машины облетали долину по сложному зигзагу, начиная с восточного, дальнего от стены края. У Джамиля определенно имелся план, хорошо проработанный и даже оптимизированный, но разъяснить его он не потрудился. «И уж точно этот черт ищет не аборигенов!» Как бы Перси искал людей? Есть места, более пригодные для поселений. Вычислили бы их, а потом по расходящейся спирали, наверное. Вместо этого и катер, и флаер только и делали, что ныряли в глубокие темные провалы, полные ядовитой пыльцы, а порой и радиации. Невозможно представить, чтобы местные там вообще появлялись, не то что жили. «Если только они не сколопендры». Их в провалах было полно, причем некоторые ― по полметра длиной.

Перси хмыкнул и отхлебнул крохотный глоток «кофе». Надо признать, пещеры его поразили. Огромные каменные плиты, опутанные корнями деревьев, словно канатами. Стволы белесыми свечами тянутся к свету, и повсюду ― яркие, светящиеся пятна плесени с вздымающимися из них зонтиками, башенками, чашечками и совсем уж причудливыми конструкциями плодовых тел. «Как домики фей из детских сказок». И в этой стране не все было благополучно. Не нужно было быть планетологом, чтобы заметить мрачные темные многоугольники свежих сколов и обвалов. Похоже, волшебный мирок, лишившийся поддерживавшей его «магии» Ковчега, теперь разрушался под гнетом реальности. Впрочем, собственно планетологов это нисколько не трогало.

Они были заняты делом. Джамиль что-то постоянно обсуждал с сидевшей во флаере Алией на птичьем языке, состоявшем из горы незнакомых Перси терминов и цифр. Рене, пилот флаера, почти все время молчала. Периодически Ал-Каласади выдавал указания, при этом тон всегда был нейтральным и деловым, без этой его пафосности. Только это все равно раздражало, потому что к Перси Джамиль обращался, словно к роботу: «лети туда» или «опустись на десять метров ниже». Угадать, что он там усмотрел в своих данных, Персиваль не мог, и поэтому чувствовал себя мальчиком на побегушках.

Но выбила из колеи его в первую очередь та история с зеленой дырой.

Перси зажмурился, потер глаза. Даже воспоминание об узкой, светившейся ядовито-изумрудным щели вызывало неприятные ощущения. За зазубренными краями виднелся хаос геометрических фигур, равномерно покрытый пушистой, переливавшейся плесенью. Чтобы избавиться от внезапного приступа головокружения, Перси тогда глянул на пилотажную модель, построенную датчиками с катера. Ее не было. Похоже, плесень поглощала все высокоэнергетическое излучение, а радиоволны рассеивало таким образом, что компьютер не мог собрать сколько-нибудь внятной картинки. «Алия, меняемся. Рене, стыкуйся», ― Джамиль, как всегда, выдал указания без пояснений, и меньше, чем через минуту в кабину катера забралась Алия. Джамиль двинулся к люку, ей навстречу. Проход оказался неожиданно тесен для двоих, и девушка совсем не по-сестрински на секунду прижалась к товарищу. Перси к тому моменту зафиксировал катер и попытался встать, чтобы последовать за Ал-Каласади, но руки Алии, неожиданно сильные и тяжелые, двумя стальными балками легли на плечи, заставляя опуститься на место. «Эй, я высшеклассник!» ― «И что?» ― вопрос Джамиля лишь случайно проскользнул в уже закрывавшийся люк, и в нем было столько насмешливого яда, что Перси стоило огромного труда промолчать и не броситься выяснять отношения.