Хозяйка разорившейся таверны. Путь к счастью

— У вас чистая кожа, Мари, — заметил инквизитор, ведя пальцами по моей спине, от плеча по лопатке, потом вдоль позвоночника, затем снова по лопатке и до второго плеча. Так, словно он не человека разглядывал, а картину, осторожно сняв с нее тонкую ткань, скрывающую красоту. — Ни пятна, ни родинки. Никаких зловещих меток. Волосы светлы, ни намека на цвет дьявола. И вы смотрите так смело, как ни один человек до того не решался взглянуть на меня, — инквизитор обошел кругом, и теперь стоял прямо передо мной, глядя в мое лицо. — Так смотрят невинные дети, чьи души еще совсем недавно были рядом с господом.

От его темных глаз у меня голова пошла кругом. Да, меня скрывала вода, но мне казалось, что он видит меня всю, в мельчайших деталях. Да, вероятнее всего, так и было. Инквизиторам же отпущена некая магия. Они пользуются ею очень ограниченно, чтобы самим не пасть на сторону греха. Но пользуются.

И мою чистую кожу он наверняка рассмотрел в нашу первую встречу!

Через одежду, увидев своим особым магическим зрением меня голышом, во всей красе!

— Вот и сейчас, — медленно произнес он, глядя мне прямо в глаза, — вы больше боитесь за свою наготу и стыдитесь того, что я вас вижу такой. А о преступлении ни мысли. Вы не подумали об отравленном ни разу во время процесса. Вы даже лица отравленного не помните. Да, скорее всего, и не видели его ни разу.

— Это оправдательная речь? — шепнула я, по самый подбородок ныряя в воду. Так у меня сохранялась хотя б иллюзия защищенности.

— Почти, — шепнул инквизитор, склонившись ко мне.

***

Нашу идиллию разрушила Бибби, ввалившись ко мне в комнату с очередным ведром кипятка. И инквизитор медленно и нехотя отстранился от меня, глядя мне в глаза. Долго-долго.

И я смотрела в глаза ему, не в силах оторваться.

Да что ж за наваждение такое!

Я никогда ничего подобного не чувствовала, ни в этой, ни в прошлой жизни. Никогда. Ни в одном из своих перерождений, если они были. Все мое существо вопило от свершившегося чуда. Я не верила сама себе, что это со мной происходит. Я не понимала, что за чувства и эмоции рождаются в моей груди.

У них был такой же неповторимый, прекрасный и ни с чем не сравнимый вкус, как… у трюфелей.

Однажды попробуешь, и полюбишь навсегда.

«Это что, я влюбилась?! — в панике думала я, пока Бибби ополаскивала мои плечи теплой водой и вычесывала волосы частым гребнем. — Это вот любовь? Та самая, настоящая и единственная, которую ждут по всем мирам? Но почему тут, и почему инквизитор? Ах, намного безопаснее было б, если б Грегори был этой любовью… простой парень, а не грозный страж закона и порядка!»

— Что станет с Грегори, — почему-то спросила я. Наверное, для того, чтоб отвлечься от собственных мыслей и паники, которая накатывала на меня всякий раз, когда мои мысли возвращались к инквизитору.

Он, неторопливо вышагивающий у бочки, с заложенными за спину руками, иронично приподнял бровь.

— Вам жаль его, Мари? — спросил он.

— Не то, чтобы да, — ответила я в замешательстве, — но все же… Вы были слишком суровы к нему…

— Ничуть, — инквизитор брезгливо поморщился. — Я был даже чересчур милосерден. После пятого удара он сознался в злонамеренном отравлении того бедолаги.

— Что!.. — выкрикнула я, и зажала рот ладонью. В глазах моих отразился ужас.

Инквизитор лишь качнул головой.

— Этот скользкий прохвост выболтал много тайн, — посмеиваясь, ответил инквизитор. — Стоило ему показать плеть побольше. Собственно, так он избежал большую часть мучений.

— Но не всю?.. — уточнила я.

— Не всю, — подтвердил инквизитор. — Ему отсекут руку, урежут язык, и выгонят прочь из города.

— Ужасная участь, — пробормотала я.

Но Бибби не разделяла моих мыслей.

— Вот так ему и надо! — пропыхтела она, окатывая меня очередной порцией воды. — Поделом ему! После того, что он сделал вам, жалеть его?! Ну, уж нет!

Инквизитор молниеносно обернулся; глаза его ярко блеснули.

— А-а-а, — с пониманием произнес он, — так это он? Он тот, что обидел вас?

Я покраснела, опустила глаза и ничего не ответила. Впрочем, к чему слова? Инквизитор и сам все понял.

— У вас вышло поколотить палками моего обидчика, — прошептала я, сгорая от стыда. — Так, как вы и обещали.

— Он надругался над вами, — продолжил меж тем мужчина, пристально глядя на меня, — разорил, да еще и оговорить пытался, обвинял в колдовстве, я правильно понимаю?

Я молчала; но неугомонная Бибби — нет.

— Ваша милость все верно понял! — пропыхтела она, раскрасневшаяся, отирая распаренные руки фартуком. — Явился сюда со своей жабо-мамашей! Изъявил желание жениться на госпоже! После стольких дней! После того, что сотворил! Словно одолжение сделал! Хотел таверну оттяпать! Мамаша его уж нос свой совала во все углы, представляла, как всюду запустит свои ручонки!

— А вы не согласились на его предложение? — мягко, с улыбкой, произнес инквизитор, не сводя с меня взгляда. — Почему?

Я все так же пристыженно молчала. Инквизитор тоже; но я, и не глядя на него, понимала, чувствовала, что он улыбается, немного удивленно, но очень мягко.

— Я не люблю его, — тихо прошептала я.