Хозяйка разорившейся таверны. Путь к счастью

Столешня разделочного стола тоже была оттерта, отмыта и отскоблена ножами так, что дерево стало гладким. Касаться его было приятно. И еще приятнее расставлять на нем стеклянные банки с приправами.

— Это, господа, перец, — говорила я, выставляя одну за другой перед зрителями. — Это соль. Это базилик, немного лаврового листа…

На темной дубовой разделочной доске остро отточенным ножом я порубила кролика на куски и обмыла его водой еще раз. Привычно уложила куски в сковороду, в нагретое золотистое масло, и нежно-розовое свежее мясо зашкворчало, испустив первый, самый острый, аромат.

Бибби тут же, при всех, очистила картофель, принесенный инквизитором, и обмыла его. Он крупчато блестел в сете пылающего очага. Грибы, простые маслята, к которым господа отнеслись с пренебрежением, я тоже отмыла, отчистила от осенней липкой травы, хвои и приставших листьев, и красиво выложила их, блестящие и свежие, в чистую миску с зеленью. Они выглядели так нарядно и красиво, что мои судьи невольно заулыбались, сменив гнев на милость. А увидев крынку со свежей сметаной, чуть желтоватой от жира, начали переглядываться и нетерпеливо потирать руки. Аппетит у них разыгрался!

Поджаренные куски мяса я переложила в глубокий чугунный котелок, переложив их резаной морковью, луком, грибами и травами. Плеснула чуток масла, добавила сметаны, поперчила и посолила, и отправила томиться в духовку.

Меж тем Ханна вернулась, с целой корзиной трюфелей.

— Вот это, господа, — достав один из грибных комочков, произнесла я, — редкий и вкусный гриб. Трюфель. Пусть он кажется вам невзрачным, но на вкус он просто невероятен. Сейчас я вам его приготовлю, и вы сможете насладиться этим невероятным лакомством.

Привычная работа меня успокоила и привела в хорошее расположение духа.

Руки мои мелькали ловко, нож задорно стучал по разделочной доске, кроша грибы, зелень.

Бибби и Ханна только успевали убирать обрезки и протирать мой стол, чтоб все было так же аккуратно и чисто, как и прежде. Поэтому гости мои изумленно ахали, словно присутствовали не при готовке, а на каком-то диковинном шоу. То ли на выступлении фокусника, то ли в цирке.

— Как ловко и красиво вы это делаете! — воскликнул изумленный градоначальник, наблюдая, как я выкладываю нарезанные грибы тонкими лепестками на блюде. — Это же не готовка, это искусство! У вас определенно талант, Мари! Это невероятно! Видит бог, я б дорого отдал, чтоб моя жена так же умело управлялась на кухне! Ах, вы не хозяйка, вы просто волшебница!

— Вы льстите мне, — ответила я застенчиво. — Да и у госпожи вашей жены наверняка есть такие таланты, о которых я и не знаю. Все люди ценны по-своему.

— Нет, определенно, в обвинениях в колдовстве есть толика правды! — не унимался восторженный зритель. — Это… невероятно! Это магия!

— А вот тут поосторожнее, — засмеялась я, ловко орудуя ложкой и помешивая соус с трюфелями. — Это сомнительный комплимент, а инквизитор все еще тут!

Гости мои засмеялись над этой немудреной шуткой, и инквизитор тоже.

— Право же, Мари, — весело сказал он. — Не держите меня за бездушного и безмозглого чурбана. Я и сам в восторге оттого, как вы ловко все это делаете. И от того, как у вас тут все обустроено — тоже. Вы действительно отличная хозяйка, умелая, рачительная и аккуратная.

Я улыбнулась, взбивая венчиком подогретые белые и густые жирные сливки, прежде чем вылить их в картофельное пюре, которое должно быть нежным и воздушным, как первый снег.

В нем уже сияла золотая лужица растопленного сливочного маслица. И туда же я отправила пару свежих яиц, взбив все это венчиком. Пюре вышло как облачко.

Мелко порезанной свежей зеленью я украсила его. Бибби меж тем доставала из печи свежеиспеченные булки. Я оторвала горбушку от одного хлеба, обжигающе-горячего, проверяя, готов ли. И он одуряюще запах, тая тонкой струйкой душистого пара. Мякиш был словно вата, ноздреватый, белый.

Разумеется, во время готовки я все пробовала. На соль, на перец. На готовность. На консистенцию. И, разумеется, осталась жива и здорова, что здорово приободрило моих гостей.

Ароматы носились в воздухе просто волшебные, и те, кто был призван чтобы судить меня, здорово рассчитывали, что им тоже удастся хорошо пообедать.

— Прошу к столу, господа! — пригласила, наконец, я, указав на стол, который мои расторопные помощницы накрыли свежей льняной скатертью.

— Я первый, если позволите, — произнес инквизитор. — Ведь, как вы помните, мы тут для того, чтоб проверить, ядовиты ли те клубни, что госпожа Мари обратила в это прекрасное и нежное блюдо, или нет.

— Да вы истинный смельчак, Эван! —воскликнул градоначальник.

— Во всем, что касается вкусной еды — да! — весело произнес инквизитор, усаживаясь на предложенное ему место и взяв в руки вилку.

Эван.

Вот как его зовут.

Я повторила несколько раз его имя про себя, удивляясь тому, как мне нравится его звучание. А он метнул на меня один из своих быстрых и пронзительных взглядов.

Вот и познакомились…