Хозяйка разорившейся таверны. Путь к счастью

— Запомни ее. Запомни в мельчайших деталях. Цвет, потемнения, легкий зеленый налет. Если попала куда-то, а выхода нет, просто глянь на любое место, да хоть в огонь, и представь эту ручку. И символы над ней. И дверь перед тобой откроется. И ты снова очутишься тут, откуда и началось твое путешествие.

— А если дом сгорит? Ну, или если я перееду? Если я захочу возвращаться в другое место? Не сюда?

— Тогда начерти эти символы на другой двери. Только и всего. Сначала тебе будет трудновато перейти из комнаты в комнату таким способом, но чем чаще ты станешь это делать, тем быстрее овладеешь этим даром, и не будешь даже задумываться над тем, как это происходит.

— Постой, — произнесла я. — А как же мне попасть в то место, которое я никогда не видела?

Ром усмехнулся.

— Например, на королевскую кухню? — насмешливо уточнил он. — Ну, тут тебе придется воспользоваться воображением. Представить пышность двора, поваров, носящихся туда-сюда со своими инструментами…

— Ром!!!

— Да ладно, ладно, я пошутил. В конце концов, это же твоя конечная цель, не так ли? В столицу, в первый раз, я провожу тебя сам. Прямо сейчас.

Сердце мое быстро-быстро забилось в груди, и Ром удивился.

— А чего ты так напугалась? Ты же выкопала тот гриб, королевский трюфель. Ты же надеялась сегодня попасть туда, в столицу? Так что ж теперь, передумала?

— Так-то оно так, — опасливо ответила я. — Но все слишком внезапно…

— Нужно спешить, — ответил Ром. — Еще немного, и я не смогу тебе ничем помочь. Я потеряю остаток сил и стану просто бессловесным призраком. Неотомщенной душой, скитающейся между мирами. А они… они могут и до тебя добраться. Эван стережет тебя, но они хитры и изворотливы. Они могут придумать что-нибудь. Так что в твоих интересах разделаться с негодяями поскорее!

И я, словно бросаясь в омут с головой, согласилась с ним!

Оделась я неприметно, в свое неизменное черное платье, в темный плащ и мягкие, очень простые сапожки.

Взяла кожаную сумку — тертую, вместительную, крепкую.

В нее можно было б положить пару кочанов капусты; но я положила туда корзинку, наполнила ее соломой и аккуратно поместила в солому мой великолепный гриб.

— Ну, — Ром кивнул головой, когда я была готова, — идем!

Он взял меня за руку.

Прикосновения я не почувствовала, только некую силу, вдруг потянувшую меня к дверям.

— Смотри на ручку, — велел Ром.

Я подчинилась.

Рассматривая оскаленную львиную пасть, суровые глаза, вычерненные на старой меди, я вдруг увидела, как символы над ручкой вспыхнули.

Тонкие, как волосинки, царапины засияли цветом живого пламени и… перестроились в новые символы.

IVV.

— Такой набор символов означает, что дверь открыта, — произнес Ром. — А теперь идем!

Он уверенно толкнул дверь, увлекая меня за собой, и… я оказалась на залитой солнцем оживленной улице!

Мне, в моем скромном плаще, в моем нелепом черном платье, оставалось только стоять, раскрыв рот.

И пялиться на величественные шпили замков, виднеющиеся из-за домов.

На яркие витрины лавок и магазинов, сверкающие натертым до блеска стеклом. На нарядных людей, спешащих по своим делам.

Глядя на краснощекую пышнотелую служанку, волокущую куда-то пару жирных гусей за лапы, видимо, только что купленных для господского стола, я даже покраснела от стыда.

В сравнении с ней я была нищенка нищенкой. Голодранка.

А эта крепкая девушка, хоть и была прислугой, а однако ж была одета ярко, с известным изяществом. В кружевах, надо же…

По мостовой стучали каблучки ее туфелек.

«Однако, в глазах Эвана я, наверное, невозможная нахалка!» — подумала я, проходя мимо лавки модистки.

За стеклами витрины хозяйка заведения и пара ее помощниц суетились вокруг красивой барышни, пришпиливая какие-то цветы и ленты к ее новому платью.

И сами швеи были одеты так, что хоть сейчас на бал!

«Эван насмотрелся столичных красавиц, разодетых в шелка, а тут я, в черном бумазейном корсаже и в коричневой вечно подоткнутой юбке… Да уж. Но, однако, это как будто не помешало ему увлечься мной? Так что выше нос!»

Ром не зря привел меня сюда, в этот оживленный человеческий муравейник, а не в королевскую кухню сразу.

— Смотри, — строго велел он, никому не видимый, кроме меня, увлекая меня за руку все дальше по улице. — И запоминай каждую дверь! Тебе еще не раз придется постучаться в каждую из них. Тут самая живая торговля. Самые лучшие товары, самые дорогие и редкие приправы и овощи с фруктами. Самая разная посуда и утварь. Тебе все это пригодится, если хочешь действительно хорошо готовить. Так, чтоб сам король оценил! Уже сегодня ты сможешь пройтись и купить кое-что.

— Но я не взяла денег! — в отчаянии пропищала я. — Ни грошика!

Ром рассмеялся.

— Денег? — переспросил он насмешливо, словно большей глупости в жизни, да и после смерти, не слыхивал. — А гриб? О нем забыла?

Гриб?

А что — гриб?

Ну, сколько он может стоить?

Эван давал несколько золотых.

Но Эван и не королевский повар. Он не разбирается в деликатесах. Ни в их свежести, ни в их качестве. Он может лишь оценить вкус готового блюда. И для нашего городка он ценит мои блюда чересчур высоко.

А в столице на сколько могут оценить этот гриб?