Хозяйка разорившейся таверны. Путь к счастью

И я, уставшая и немного грустная, пошла домой.

***

На Ханну, конечно, можно было положиться.

Увидев, что нас троих — меня, Бибби и Поля, — нет на месте, она не растерялась.

Первым делом она поторопила девушек-помощниц, задав каждой работу так, чтоб обязанности Бибби и Поля между ними были распределены.

Затем сама замесила тесто, ровно столько, сколько было нужно, и сделала это ловко и быстро.

Пока тесто отдыхало, Ханна шустро сбегала к своим кабанчикам, задала им еды и поставила варить новую порцию, намешав в огромном чане овощей, чисток и зерна.

К моему возвращению Ханна уже умылась, помыла как следует руки, сменила передник и чепец, и встретила меня важной и деятельной хозяйкой.

— Где эти бездельники, Бибби с Полем? — проворчала она, поправляя чепец и придав своему лицу строгий и благочестивый вид. — Где-то болтаются, а работа стоит!

Говорит, ау самой глаза так и бегают. Ханну что Эвана, обмануть невозможно.

— Ох, Ханна! — от избытка чувств я кинулась ей на шею, и она сердечно обняла меня, не смея и слова сказать. — Они… они теперь работают в другом месте. И сюда не вернутся.

— Ну, ну, госпожа, — сурово пророкотала Ханна. — Только не вздумай плакать! А то я сама расплачусь. Это должно было произойти, рано или поздно. О том, что ты откроешь таверну в столице, давно уж поговаривали все служки.

— Да, — тихо ответила я. — Открою. А ты, Ханна… ты ведь здесь останешься. «Золотой трюфель» будет твой, когда и я переберусь в столицу. Ты ведь не сердишься?

— Сердиться?! — воскликнула Ханна, отстранившись от меня и всплеснув руками. — Да как же я могу сердиться, если ты дала мне все! Посмотри на меня — разве такую ты подобрала меня всего пару месяцев назад?

— Нет, Ханна, — улыбнулась я. — Не такую. Ты теперь свежее, бодрее…

— Красивее и толще, — захихикала Ханна.

— Значит, из тебя выйдет хорошая хозяйка таверны, — задумчиво произнесла я.

— Куплю еще свиней, — алчно пообещала Ханна, — и построю большую коптильню! Буду колбасу кровяную варить и коптить огромные окорока.

— Хороший план, — одобрила я.

— Но эти две засранцев могли бы и попрощаться со мной, — сварливо продолжила Ханна.

— Не могли, — ответила я. — Я их переправила как можно скорее в безопасное место.

— Опасность? — насторожилась Ханна. Я кивнула:

— Да. Эван не велел помогать никому, кто б не просил помощи. И велел выдать тебе палку побольше, чтоб ты смогла огреть ею того, кто вздумает тебя обмануть. А Бибби и Поль еще наивные дети… Они не смогли б послать к черту просящего.

— А за мной не заржавеет! — воскликнула Ханна, агрессивно оглядываясь в поисках увесистой дубины. — А кого можно огреть?

— Толстая Елена может подослать кого-то, — ответила я, и Ханна адски расхохоталась.

— О-о-о, ее цыпочек я наперечет знаю! — проклекотала хищно она. — Однажды я пыталась к ним проситься, мыть полы, убираться, в общем, грязную работу исполнять. И знаешь, что она мне ответила? Что я грязное отребье! Так что теперь я с удовольствием выколочу пыль у не со спины! А ее точно можно дубасить?

— Совершенно точно, — ответила я. — И звать на помощь стражу. Только давай не будем геройствовать. Эван этого не разрешал. Лишний раз не станем испытывать судьбу. Просто знай: увидишь Толстую Елену — не поддавайся на ее уговоры. Даже если она будет звать тебя спасать кого-то из горящего дома. А сама кричи громко, зови на помощь стражу.

Но это ведь Ханна!

Она была довольно злопамятна. И прощать Елене то, что в свое время она не помогла, не протянула руку помощи, Ханна не собиралась.

И, пользуясь тем, что ей надо было на рынок, тихонечко выломала из забора крепкую суковатую палку…

Толстая Елена топталась на развилке дорог, очень близко от нашей таверны.

Оделась она, пожалуй, чересчур кричаще для человека, попавшего в беду. Она ведь это изображала, рассчитывая на помощь от меня?

Телеса ее, несмотря на холод, так и выпирали из-под распахнутого плаща, из корсажа, и колыхались ничуть не хуже теста в бадье Ханны.

Юбка Елены, длинная и яркая, была вся в неряшливых пятнах, словно Елена сидела за столом и нет-нет, да утирала полой своей одежды рот.

Волосы, хоть и прибранные в косы, были сальные. Физиономия набелена до такой степени, что щеки стали гладкими, как яичко. А накрашенные губы торчали бантиком, как у обиженного ребенка.

Елена, судя по всему, уже подмерзла.

Даже фляга с горячительным, к которой она прикладывалась, уже не помогала. Елена действительно выглядывала либо меня, либо глупышку Бибби, уволочь которую не составило б труда.

Но нас на этой дороге сегодня не было.

Так что Елена обрадовалась и Ханне, медленно бредущей с корзиной.

Наверняка думала облапошить старуху.

Ханна же тоже та еще лиса.

Говорят, эти звери притворяются раненными и больными, чтоб обмануть противника. Вот и Ханна прикинулась уставшей и немощной. Она даже весьма правдоподобно прихрамывала и охала, таща пустую корзинку.

— Эй, милая, — оживленно крикнула Елена, со всей прытью кинувшись к Ханне. — Ты не могла бы мне помочь кое в чем?

— Я? — притворяясь еще и глупой, или плохослышащей, произнесла Ханна, останавливаясь и притворно тараща глаза.