Хозяйка Шварцвальда

Когда Урсула пробудилась ото сна, она чувствовала себя совершенно здоровой. Вставать ей не хотелось. Вместо этого хотелось жареного каплуна и мясного пирога. Она поднимется с постели, наденет свое лучшее платье, уберет волосы под кружевной чепец и будет есть ароматное мясо, наблюдая из окна, как на площади на костер ведут Рупрехта Зильберрада. Когда огонь подберется к его ступням, она расправится с ножками и возьмется за крылышки. А едва вспыхнет одежда, она соберет теплым хлебом подливу и запьет ее мозельским вином… Она представляла себе все это очень четко, не зря она повидала так много казней.

Несколько раз заходили Ауэрхан и Кристоф Вагнер, чтобы справиться о ее здоровье. Лица у них были скорбные, как на похоронах, а Урсула никак не могла взять в толк почему. Вот же она – воскресшая, полная сил, с крепким красивым телом и ясными глазами!

Кристоф пообещал, что, как только она окрепнет, они отправятся домой. Услышав, что ей хочется каплуна, велел здешним слугам его приготовить. Вместо каплуна, правда, подали старого сухого гуся, но Урсуле понравился и он. Она пообедала с величайшим аппетитом. «Что ж, – думала она, обгладывая гусиную ножку, – посмотрим, на что ты способен, слуга дьявола Кристоф Вагнер! Хватит ли у тебя сил, чтобы отомстить? Или весь запал уйдет в песок?»

Ауэрхан составил ей компанию за трапезой. В холодной полупустой кухне в черном камзоле он смотрелся нелепо, как гробовщик на свадьбе. Урсула знала, что он чувствует вину за свой недосмотр. Вот тебе и высший демон!

Вместо жалоб она расспросила Ауэрхана, каким может быть договор Зильберрада с его спутником. Подробностей он не знал, но объяснил, что большинство договоров с демонами составлены на один манер, если только в дело не вмешается какой-нибудь крючкотвор. Например, у господина Вагнера первый черновик договора был написан на дурной латыни с ошибками и состоял из трех или четырех пунктов. Сколько в нем было пунктов теперь? Сложно сказать. Тысячи две или три. С великой нежностью Ауэрхан признался, что пожалел тогда Вагнера, да и главное требование из первого черновика он все равно не сумел бы выполнить ни при каких обстоятельствах. Даже демон не может вернуть чью-то душу из ада. Зато он может дать живому человеку достаточно времени, чтобы тот попытался сделать это сам. Пришлось дополнять и расширять текст, разбивать пункты на подпункты, указывать различные обстоятельства… Около года у них ушло на то, чтобы все согласовать. Когда подпись Кристофа Вагнера наконец появилась на последнем листе увесистой стопки бумаг, Ауэрхан испытал ни с чем не сравнимое волнение. Вдруг он что-то забыл?

Как бы там ни было, у любого Пакта есть срок. Пока он не истечет, человек может не беспокоиться за свою жизнь, если только сам не решил раньше времени выйти из игры. Самоубийство допустимо, хотя демоны терпеть его не могут. Слишком много за этим следует бумажной волокиты, а ее ведь и без того немало!

– И что же, никак нельзя сократить этот срок? – спросила Урсула.

– Боюсь, моя дорогая, никакой возможности. Разве что человек сам нарушит условия договора.

Урсула поблагодарила Ауэрхана за то, что согласился развлечь ее болтовней. Давненько она не получала такого удовольствия от обеда! Вернувшись к себе в комнату, она долго прихорашивалась у оловянного зеркала. Болезнь чуть высушила ее лицо, но это не беда. Она пощипала себя за щеки, чтобы вернуть лицу румянец, и вплела в волосы черную шелковую ленту. За этим занятием ее и застала Агата. В отличие от остальных, настроение у нее тоже было приподнятым, а увидев, что Урсуле лучше, она неожиданно налетела на нее и крепко обняла.

Раньше они никогда не обнимались, даже когда Агата была маленькой девочкой, даже по ночам, когда делили одну постель. Теперь же своим объятием Агата едва не вышибла дух из бывшей няньки. От нее пахло ветром и пылью, а еще чем-то тонким, девичьим, что сама Урсула давно утратила. Кто же знал, что именно угрюмый страшный Эльванген пробудит лесную спящую красавицу? Или это не город нужно благодарить? Отстранившись, Урсула взяла Агату за руку, на которой красовалась белая шелковая лента.

– Ты все-таки обручилась с этим лекарем? Хозяин тебя в порошок сотрет!

Это должна была быть она. Это она мечтала забыть о своем происхождении и выйти замуж за человека, в которого влюбится. Урсула родила бы ему дюжину детей и каждое утро просыпалась ни свет ни заря, чтобы успеть в булочную за первым хлебом. Она бы подливала ему пива в кружку и подбрасывала поленья в камин, у которого возились бы их сыновья. Внезапная ревность, горячая, как уголек, обожгла ее изнутри. Агата украла ее счастье, присвоила его себе! Все эти годы девчонка притворялась, что ее вполне удовлетворяет жизнь затворницы, а теперь вдруг решила выйти замуж!