Хозяйка Судьба

Вопрос был не праздный. Теперь, сейчас, Карл знал ответы на большинство волновавших его вопросов. Мозаика почти сложилась, и даже без некоторых деталей, которых Карл пока еще не нашел — и мог, разумеется, так никогда и не найти — рисунок достиг той степени завершенности, когда замысел автора был уже вполне очевиден. Карл догадывался, что станет — что может стать — с ним самим — когда он выполнит свою часть соглашения, однако, что случится тогда с Моттой, он не знал. Окажутся ли волшебные зеркала способны и впредь открываться в шести не случайных местах Ойкумены? Возможность почти мгновенного перемещения на сотни или тысячи лиг являлась бесценным сокровищем и сама по себе даже без прочих тайн Перекрестка. Впрочем, знать этого не было дано никому, потому что в этом случае ответ могли дать только время и опыт, а мысль Карла коснулась этого предмета лишь случайно, потому что, на самом деле, думал он, открывая Дверь, совсем о другом. Ему предстояло теперь сделать нечто такое, чего он не делал никогда и, более того, полагал для себя совершенно невозможным. Но время меняет не только лик Ойкумены, людей оно способно изменить еще больше.

«Время и обстоятельства, — усмехнулся он мысленно, переступая через Порог. — И еще, пожалуй, долг. Долг, перевешивающий даже те принципы, которые ты считал неизменными».

А о том, что из двери в дверь можно пройти, минуя зал Врат, во всей Ойкумене знал пока только он один.

Глава 11 Коронация

1

В Гароссе никогда не было королей. Во всяком случае, последние лет триста страной правили господари. Однако дорога, ведущая с востока на запад, от холмов Порубежья к Восходным воротам столицы, вернее, ее последний отрезок, протянувшийся не более чем на два часа неспешной прогулки пешком, назывался именно Королевской Лигой. И заканчивался он, на самом деле, не в воротах Нового Города, а несколько дальше и выше, на площади перед господарским дворцом-крепостью. А начиналась Королевская Лига у переправы через Свирень, где исстари стояло большое село, которое можно было счесть и за город, тем более что оно было обнесено настоящей крепостной стеной. Впрочем, городских прав Перевоз никогда не имел, хотя, располагаясь в таком удобном месте, являлся селением зажиточным, если не сказать, богатым. Дома в нем были, по большей части, каменные, городские, иные и в два этажа, и крытые не соломой, а черепицей, отчего их высокие вальмовые[56] крыши похожи были на буро-красные шапки огров, собравшихся за стеной на совет и присевших по своей обычной привычке на корточки.

— Это Перевоз, — Лицо Деборы было спокойно, голос звучал ровно, но Карл видел и слышал гораздо больше, чем ему хотелось. — Отсюда до города можно добраться часа за два, но я бы предпочла купить в деревне лошадей.

— Хорошая идея, — сразу же поддержала ее Валерия, чем дальше, тем больше, сближавшаяся со своей «мачехой». — Признаться, мне тоже надоело путешествовать пешком.

— Если ничего не изменилось, — Дебора по-прежнему, не отрываясь, смотрела на окруженное невысокой, но основательной стеной из бурого кирпича, село. — То во все дни, кроме пятницы и субботы, в Перевозе бывает торжище. Это, конечно, не ежемесячная ярмарка, но конный ряд там есть всегда.

— А какой сегодня день? — Конрад с нескрываемым удовольствием втягивал ноздрями наполненный ароматами зрелых плодов воздух. Погода в Гароссе стояла просто замечательная. Было тепло, но не жарко. Высокое небо сияло прозрачной синевой, а сады, окружавшие Перевоз и тянувшиеся вдоль западного берега Свирени, благоухали так, что дух захватывало и хотелось писать пейзажи, сочинять мадригалы, или, быть может, возносить благодарственные молитвы богам. Или оседлать коня, подхватить Дебору и умчать не коронованную, а значит, все еще не венценосную, в холмы Запястья. Далеко, на долго, на всю жизнь…

«Умчаться и умчать. Но… Светел день, да ночь темна, и дорога — все та же дорога, пока не сделан последний шаг».

— По моим подсчетам, сегодня должна быть среда, — Март, который до того, как покинул Семь Островов, никогда нигде не бывал, с интересом рассматривал теперь открывшееся перед ними гаросское село и вид на реку.

— Значит, в худшем случае, сегодня четверг, — улыбнулся Карл и, подхватив Дебору под руку, направился по широкой утоптанной тропе, по которой они вышли из дубовой рощи, к лежавшему всего в каких-нибудь пятидесяти шагах впереди тракту.

— Кто-то умер, — сказала ему в спину Виктория. Впрочем, голос ее сожаления об усопшем не выражал.

— Кто? — Не оборачиваясь и не меняя тона, спросил Карл.

— Не знаю, — чуть отстраненно ответила волшебница. — Но гонец уже в пути.

— Какой гонец? — Если судить по голосу, Конраду было не так уж и любопытно, кто там умер, и почему. Люди смертны, как, впрочем, и оборотни. Однако он научился уже по достоинству оценивать «видения» дамы Садовницы, и, по-видимому, полагал не лишним, узнать подробности. Но подробностей не знал пока никто. Даже «видящая».

— Не знаю, — рассеянно сказала она. — Но думаю, к окончанию завтрака мы это узнаем.