Хозяйка тайги. Сказки сибирских лесов

— Поклонись на четыре угла да молви следующее: то земелюшка опара, будь душе моей под пару, как ладно тесто месится, так всяк зерно в Землю вместится.

Чуть погодя стали пироги ладить, другое изрекает:

— Пироги пекутся-поднимаются пашня зерном спелым наливается! Пироги пышны да ладны, женихи удачны, складны! Помоги, мать сыра Земля, чтоб поднялась и судьбина моя!

Злата всё повторила и не по разу.

— А про имечко, когда сказать, бабушка?

— Не торопись, — отвечает та, — то на праздники испросишь.

До солнышка всё приготовили. Травой да цветами, что с лугов принесли, избу украсили. Над порогом венок повесили. В этот день надо зорко поглядывать, не упадёт ли венок, коли гость в дом входит. Упадёт, знать недоброе замыслил входящий. Потому утром все к друг дружке захаживали. То спросить чего, то просто поздороваться, порадоваться празднику. Показывали, слышь, что чисты помыслами. А избы за три от той, где Злата проживала, мужик Бедай хозяйничал на своём подворье. Дочка у него Цветая на выданье была. И пошёл по селу слух нехороший, что, мол, обещалась девка одному, а с другим гуляет. Знамо дело, девушке укор страшный и обида. Прибегала она бабке Ждане пожалиться, совета испросить. Та утешила, совет дала и теперь Цветая сильно праздника ожидала, чтоб обратиться на суд к матери-Земле.

Ну, ближе к обеду потянулись всем селом в поле. Холсты вышитые расстелили, угощение поставили. Около каждой девушки пирог именной, на желание — кто жениха просит, а кто, наоборот, будет поклоны бить, чтоб отложить свадьбу. У замужних своя заботушка — пирог выпечен, чтоб достаток попросить и здоровья в семью.

Медовуху и сбитень сперва на землю вылили, поблагодарили Землю-матушку за то, что родит хлеб и всякое протчее, потом чарки пригубили. Все в круг встали, каждый в него входил по старшинству, кланялся на четыре стороны и просил о своём, разламывая пирог и щедро посыпая вокруг. А в это время люди песню пели вполголоса:

Ты родная Земля-матушка,
Всем великая кормилица,
Не оставь о нас заботушку,
Не оставь нас горемыками.
Ты прости, прости, родимая,
Что сохой твою рвём грудушку,
А причешем так боронушкой,
И лопатим с утра до ночи.
Просим мы благословения
У тебя, помилуй благая.
Одари своей щедротою,
Одари своею милостью.
Прости, Матушка,
Прости, кормилица,
Прости виноватых!

Все в круг сходили, просьбы высказали, осталась одна Злата. Толкает её Ждана тихонько в спину, иди, мол. Ну, вышла в серёдку девчоночка, покланялась и напевно молвит, как бабка учила:

— Помоги мне, родна Матушка, ненаглядная земелюшка, подари мне ново имечко, что с тобой навеки связано!

Люди поют да улыбаются, потому, как редко кто имя просил на смену. И тут сверху на Злату стали падать травы разные, где пучками, где по одному стебельку. Люди примолкли, а старейшина посохом стукнул, следующее изрёк:

— Сама Матушка имя тебе дала! Отныне Травушкой станем звать тебя.

Чуть помолчал и добавил:

— Золотая Травушка!

Все загомонили радостно, переглядываться стали. Ясно дело, земля чудо явила. Надолго теперь разговоров будет!

Тут Цветая голос подала:

— Прошу, Земля-матушка, заступись за невинную!

Народ в сторону отхлынул, Цветая заранее большой венок сплела и теперь положила его перед народом и внутрь вошла. Поклонилась на четыре стороны. Каравай именинный разломила на части, под ноги бросила со словами:

— Я прошу защиты рода, не обманывала сроду[79]. Знаешь, мать-земля, все горести, рассуди, прошу, по совести!

А наветник[80] её с дружками покрикивает, обидные напраслины выговаривает. Старейшина посохом повёл:

— Коли правду молвишь, не зазря изветы[81] твои, ступи внутрь венка. Пусть Земля рассудит.

Тот сумлевается, а куда от народу отпрянешь? Вытолкали его поперёд. Ну, делать нечего, он грудь колесом и рядом с девушкой встал. Споначалу ничего не случилось. Парень запосмеивался горделиво. Вот, мол, за мной правда! А Цветая побледнела вся, слёзки закапали. Тут Матушка и вдарила. Вздыбилась земля под клеветником, навысь[82]^ кинула его, а после разверзлась под ним и по колено вниз утянула. Задрожал очернитель, затрясся, стал прощения испрашивать у народа.

— Замолчь! — так сказал глава рода. — Проси мать-Землю о прощении, потому как испоганил ты праздник своею ложью. Да ещё и сомневался, что Матушка распознает неправду.

Повернулся к людям старейший, спрашивает:

— Есть ли кто ещё, наветами угнетённый?