Хозяйка Травы

Вел, вел Чакля отряд и завел в гиблое болото. Он маленький, легкий, по кочкам скачет, а чудины большие, тяжелые, их трясина за ноги схватила, идти не пускает. Они вырываются, а их все глубже затягивает. Сосет трясина, чавкает, так с макушкой и засосала. Одни шлемы рогатые торчат.

Отломил Чакля один рог, под печок спрятал и побежал к Чудьжерве. Тот спрашивает:

— Богатую добычу взяли?

— Взяли богатую добычу! — отвечает Чакля и смеется.

— Теперь левому отряду дорогу показывай!

Вел, вел Чакля отряд и привел в дремучий лес. Там саамы на елках сидели. Махнул им рукой Чакля — стрелы со всех сторон полетели. Смотрят чудины вверх — откуда стрелы летят? А охотники бьют их, как зверя. Побили всех чудинов, пустые шлемы валяются.

Отломил Чакля еще один рог, под печок спрятал и вместе с Ярашкой пошел к речке. Ярашка в кустах притаился, а Чакля побежал к Чудьжерве.

— Ну, — спрашивает Чудьжерве, — всех побили?

— Побили всех! — засмеялся Чакля и бросил к ногам Чудьжерве оба рога.

Понял все Чудьжерве, разъярился, кричит чудинам:

— Бросайте его в реку! Пусть потонет.

Схватили два чудина Чаклю и в речку бросили. Тут видят все: стоит он на берегу, смеется, а оба чудина ко дну пошли.

— Голову ему рубите! — кричит Чудьжерве.

Рубанули чудины мечом, трем своим головы снесли, а Чакля живой стоит, смеется.

— Вяжите его! — кричит Чудьжерве.

Вяжут чудины Чаклю, а его будто нет — друг дружку связали.

Оробел Чудьжерве, думает: «Надо бежать из земли саамской».

Велел он садиться чудинам в лодки. Поплыли они через пороги и волоки к малому островочку, к большому водопаду. Тут ночь наступила. Вылезли чудины на остров, костры разожгли, ночлег устроили. И не чуют, что подкрались Чакля с Ярашкой и все лодки между собой связали. Сели утром чудины в лодки. Тут подул ветер и погнал лодки по широкому разводью прямо в пучину водопада. Разбились все лодки в щепы, и чудь пропала.

Пошли Чакля с Ярашкой домой. По пути увидел Чакля родную елку, заглянул в дырку под нею и стал с Ярашкой прощаться. Попрощался и ушел под землю.

Больше его Ярашка не видел. Однако все знают — если стрясется беда с саамом, чакли всегда придут, помогут. Как родные братья.

Тала-Медведь и великий колдун

Повадился Тала-Медведь вокруг стойбища ночью шататься. Ходит-бродит тихо-тихо, голоса не подает, за камнями таится-выжидает: авось глупый олененок от стада отобьется или щенок за стойбище выскочит, а то и дитя человеческое выйдет. Медведю все — пожива.

Однако как ни таись, а следы на снегу остаются — куда их денешь? Увидали матери те следы, говорят малым детям:

— Не смейте допоздна при луне с горки кататься. Тала-Медведь близко. Схватит, в свою тупу унесет, на обед задерет.

Так разве ж неслухи материнское слово слушают? В одно ухо вошло, в другое вышло.

Поздно. Луна взошла, а они все с горки на санках катаются.

Вылез из-за камня Тала-Медведь, раскрыл свою кису — кожаную суму, растопырил ее поперек дороги, а сам в тени залег.

Покатились санки с ребятами с горки, да со всего размаху в медвежью суму влетели! Выскочил Тала, захлопнул затворки, взвалил суму на плечи и пошел домой. Идет, пыхтит, радуется:

— Ух, ух, вкусный дух! Полну кису ребят несу!

Шел, шел, притомился, повесил суму на еловый сучок, сам под елкой лег и захрапел.

Висят ребятишки в суме, меж собой шепчутся:

— Что делать будем? Тала нас съест!

Один самый маленький парнишечка спрашивает:

— Есть ли у кого нитки, иголки?

— Есть, есть, у девчонок есть! — отвечают ему.

Достал парнишечка складной нож из яры, распорол суму, детишек на волю выпустил, приказывает:

— Живо камни таскайте, в суму кидайте!

Натаскали ребята камней, в суму накидали, и парнишечка туда же залез. Велит:

— Теперь зашивайте и домой бегите!

Зашили дети суму и домой побежали.

Проснулся Тала-Медведь, потянулся, спрашивает:

— Все ли вы там в моей кисе живы?

— Все, все живы, — отвечает парнишечка.

Взвалил Тала кису на плечи да так и сел!

— Охо-хо! Тяжелехонько! Зато хватит вкусного мяса на обед и на ужин!

Едва-едва дотащил Тала кису до дому. Залез на земляную крышу, кричит в дымовую дыру своей хозяйке Медведице:

— Эй, Талахке, готовь большой берестяной котел, я много вкусного мяса принес!

Повесила Талахке над очагом большой берестяной котел, воды налила, огонь развела.

— Готово, — кричит, — спускай мясо!

Тряхнул Тала кису, камни посыпались, котел разбили, вода пролилась, огонь погасила. Дым столбом стоит.

Взревела медведица, а Тала наверху не слышит. Еще раз кису тряхнул, выскочил из нее парнишечка, сел в сторонке, в руке ножик зажал, ждет, что дальше будет.

Вошел Тала в дом. на хозяйку рычит: почему котел разбит, почему очаг погас, почему мясо не варится?

А Талахке ему в ответ ревет:

— Ах ты. старый пень! Зачем вместо мяса камни кидаешь?

Смотрит Тала — правда, камни лежат. Почесал за ухом, говорит:

— Однако вон сидит один вкусный парнишка. Давай хоть его сварим.

Тут парнишечка как чиркнет ножом о камень, так что искры посыпались, как закричит: